Мартовские дни (СИ)

— Сейчас, сейчас, сейчас… — забормотал Пересвет. Рывком отвалил в сторону тяжеленный кусок крошащейся балки, протянул руку — и в нее тотчас вцепились дрожащие холодные пальцы. Теперь царевич без труда разобрался, что произошло. Упав, Гардиано прикрыл собой спасенных, а рухнувшие сверху балки и доски причудливо столкнулись над ними углом, встав подобием конька на крыше. — Держись, потерпи самую малость…

Поднатужившись, он выволок из схлопнувшейся ловушки трясущегося, стучащего зубами мальчишку. Вместо того, чтобы отползти в сторону, пацан тут же сунулся обратно, скуля и неразборчиво причитая.

— Не мешайся, — Пересвет отодвинул его за спину. — Вас тут двое сидело или больше?

— С дурной девкой — трое. Сперва пятеро было, но Орешка и Любаню этот злыдень уходил до смерти… — пробормотал юнец. Кириамэ длинно и шипяще выругался на нихонском. Ему удалось нашарить руку второго мальчика, и с помощью царевича извлечь его наружу. Спасенный пленник не шевелился и не подавал признаков жизни, но дышал, громко и часто.

— Оська, он хлюпик, — шумно шмыгая носом, проговорил парнишка. — Чуть что — брык, и валяется кверху брюхом. Но ничего, он быстро оклемывается. А дяденька, что пришел за нами… он там? Он умер? Он не должен умереть! — в голосе мальца надрывно зазвенели готовые прорваться неудержимым весенним паводком слезы. Он так долго держался, цепляясь за мысль о спасении — и по каплям теряя надежду в удушливой тьме земляного мешка, откуда не было выхода.

— Конечно, он жив, — попытался успокоить юнца Пересвет. — Мы сейчас вытащим его, вот увидишь. Присмотри пока за своим товарищем, ладно? Сделаешь? Сможешь?

— Угу, — вяло кивнул пацан. Волосы у него были светлые и грязные, всклокоченные как воронье гнездо.

— Нашел, — тихо, напряженно произнес Ёширо. Принц стоял на коленях, напрочь позабыв о сохранности драгоценных шелковых нарядов, по самое плечо унырнув под опасно пошатывающееся скрещение обломков. Обхватив Гардиано за кисть, изо всех сил потянул ромея к себе, но тот ни на пядь не сдвинулся с места. Кириамэ поднажал, скрипя зубами, но добился только того, что Гай заворочался под грудой рухнувшего на него хлама и хрипло, отрывисто вскрикнул.

— Так ты точно его угробишь, — примерившись, Пересвет налег плечом на кажущуюся не совсем прогнившей крепь. Куча досок, кирпичей и мусора вздрогнула, с треском и шорохом съезжая в сторону. — Как крикну, тяни. Гай, коли можешь — ползи вперед. Ну, взяли!

Невесть каким чудом ромей умудрился приподняться на локтях и, отчаянно извиваясь, задергался, пытаясь выбраться из ловушки. Кириамэ отчаянно тянул, Пересвет всем телом навалился на зловеще похрустывающую жердь, высвобождая Гардиано от навалившейся сверху тяжести. Пронзительно треснула разорванная ткань. Царевич ощутил, как хрустит и изгибается его собственный хребет, как неслаженно, но дружно заходятся в истошном вопле до отказа натянутые мышцы. Над головой скрипело, крепи шатались, с потолка беспрестанно сыпалось мелкое крошево, попадая в глаза и кислой горечью забиваясь в рот.

— Н-не надо… — скрипуче, надсадно выдохнул Гай. — Амикес, не надо… дети живы, все исполнено, не надо больше ничего… Ноги отнялись, пусть так и будет, уходите же!..

— Урасай, кусотари! [Заткнись, идиот!] — зло прорычал в ответ Кириамэ. Пересвет мог по пальцам счесть, когда утонченный нихонский принц прибегал к столь крепким выражениям, более подобающим пьяному в дугу низкорожденному. — Не смей мне указывать, что делать! Сдохнуть он героически вздумал, полюбуйтесь на него! — Ёширо рванул с такой неожиданной для его сложения силой и яростью, что наполовину вытащил ромея из-под завала. Гай задушенно хрипел, дергаясь вытащенной на берег рыбой. Пересвет сгреб его под мышки, смирившись с тем, что завтра точно не встанет, и волоком потащил к спасительной лестнице — казавшейся сейчас такой недосягаемой, хрупкой и ненадежной. Гардиано попытался встать и коротко, пронзительно заорал, не в силах удержаться на подкашивающихся, выворачивающихся ногах.

Потолок не смог выбрать наилучшего мгновения, чтобы просесть еще на пару пядей, угрожающе нависнув над самыми головами. Пацан заверещал, решив, что сейчас их погребет заживо. Кириамэ ухватил его за шкирку, толкая впереди себя к лестнице. Второго мальчишку, так и не опомнившегося, принц бесцеремонно зашвырнул через плечо на манер охромевшего ягненка.

Оступаясь и срываясь с узких перекладин, они выбрались из жуткого подвала наверх. В горницу, пол в которой теперь перекосился, точно палуба сильно накренившегося на борт корабля, а из нее — в темный, безлюдный, окутанный влажным туманом двор. Вцепившийся в Пересвета мертвой хваткой Гай не мог стоять, шатаясь и заваливаясь на подламывающихся ногах то назад, то вперед. Царевич сгрузил его под стеной дома, рядом со спасенными мальчишками. Переглянулся с Ёширо — хочешь не хочешь, а нужно вернуться за оставшейся в доме обезумевшей Алёной… и за убийцей.