Мартовские фиалки

— Должен сказать, что, будучи доверенным лицом господина Сикса, я рассчитывал, что смогу отдать дань уважения его дочери. Этого требуют приличия, и я уверен, что с его стороны возражений не будет.

— Господин Гюнтер, — сказал Хауптхэндлер после короткого молчания. — Вы меня извините, если приглашение для вас будет написано от руки.

— Разумеется, — ответил я. — Если только это не причинит каких-либо неудобств вам.

— Не беспокойтесь. У меня здесь есть бланки.

Он обошел стол и выдвинул ящик.

— Вы давно сотрудничаете с господином Сиксом?

— Почти два года, — ответил он рассеянно. — До этого я был в немецкой консульской службе.

Он вытащил из нагрудного кармана очки и, водрузив их на кончик носа, стал оформлять приглашение.

— А вы хорошо знали Грету Пфарр?

Он мельком посмотрел на меня.

— В сущности, я ее не знал. Мы всего лишь здоровались.

— А вы не в курсе, у нее были враги, ревнивые любовники или что-нибудь в этом роде?

Хауптхэндлеру оставалось только промокнуть бумагу с приглашением.

— Я уверен, что ничего такого у нее не было.

Он снял очки и положил их в карман.

— А что бы вы могли сказать о нем? То есть о Пауле?

— Боюсь, что моя информация о Пауле будет еще короче.

Хауптхэндлер вложил приглашение в конверт.

— А Пауль и господин Сикс ладили между собой?

— Они не враждовали, если вы это имеете в виду. Единственное, что я могу сказать, они расходились во взглядах на политику.

— Однако по нынешним временам это расхождение довольно существенное, не правда ли?

— К господину Сиксу и господину Пфарру это не имело отношения. А теперь прошу меня простить, господин Гюнтер, мне надо идти.

— Да, конечно.

Он протянул мне приглашение.

Ну что ж, спасибо и на этом, подумал я, следуя за ним в вестибюль.

— Вы здесь живете постоянно, господин Хауптхэндлер?

— Нет, у меня квартира в городе.

— Да? И где же?

Он на мгновение замялся.

— На Курфюрстенштрассе, — наконец сказал он. — А почему вас это интересует?

Мне оставалось пожать плечами. Я и сам не знал.

— У меня скверная привычка — задавать вопросы, господин Хауптхэндлер. Простите. Работа, которой я занимаюсь, портит характер. Не хотел вас обидеть. А теперь мне нужно идти.

Он едва заметно улыбнулся, и мне показалось, что, проводив меня до дверей, Хауптхэндлер почувствовал облегчение, но я надеялся, что сказал ему достаточно, чтобы надолго лишить покоя.

* * *

Похоже было, что моему старенькому «ханомагу» нужно несколько часов, чтобы набрать скорость, пусть даже небольшую, и, конечно, я поступил несколько опрометчиво, свернув на скоростную магистраль «Авус», чтобы побыстрее добраться до центра. Чтобы проехать по этой магистрали, я заплатил марку, но оно того стоило — десять километров без единой щербинки в асфальте от Потсдама до самой Курфюрстендам. Это единственная дорога в Берлине, на которой водитель, вообразивший себя знаменитым гонщиком Каррачиолой, может нажать на газ и держать всю дорогу скорость сто пятьдесят километров в час. По крайней мере, он мог это делать до того, как мы стали заливать баки низкооктановым заменителем бензина, который ничуть не лучше метана. Теперь я могу выжать из своего «ханомага» девяносто километров в час, и это его предел.

Машину я оставил на перекрестке Курфюрстендам и Йоахимсталерштрассе, известном как «Уголок Грюнфельда», поскольку здесь находится универсальный магазин, который так называется. При прежнем владельце, еврее Грюнфельде, в цокольном этаже магазина бил фонтан из лимонада, и пить его можно было, сколько влезет. Но, с тех пор как государство отобрало у Грюнфельда его магазин, как, впрочем, и у других евреев — Вертхайма, Германа Тайца и Израиля, — фонтан из лимонада остался только в воспоминаниях берлинцев. И это еще не все. Лимонад, за который теперь надо платить, по вкусу гораздо хуже, чем прежний бесплатный, и не надо быть опытным дегустатором, чтобы понять, что в нем стало меньше сахара. Впрочем, с этим лимонадом случилась та же история, что и со всеми остальными продуктами, — сплошной обман везде и всюду.

Я сидел, потягивая лимонад и наблюдая, как в цилиндрической стеклянной шахте вверх и вниз движется лифт, сквозь прозрачные стены которого пассажирам виден весь магазин. Я сидел и размышлял, не заглянуть ли мне в отдел чулок и не повидаться ли с Каролой, той самой девушкой, с которой я познакомился на свадьбе Дагмар. Однако кислый вкус лимонада у меня в памяти странным образом ассоциировался с моим не слишком изящным поведением в отношении этой девушки, и я решил, что напоминать ей о себе не стоит. Допив бокал, я вышел из универмага и прошелся пешком по Курфюрстендам к Шлютерштрассе, до которой было рукой подать.