Мартовский снег (СИ)

— И я за тебя тоже, Лиз, — с демоническим сахаром в голосе ответила Мария. — Все у нас хорошо, не волнуйся. Хочешь, можешь и свою девочку к нам привести. Вместе с Пашей поиграют.

— Н…нет, нет спасибо. У нее кружок после обеда, — еле нашла отговорку Лиза. — Да и контрольные на носу. Надо готовиться.

— Ну ладно. Как хочешь. Но если передумаешь — приводи. У нас много всяких игрушек.

— Обязательно, подруга, — улыбаясь, солгала Лиза. — Обязательно.

***

Вечер, бар. Пахнет пойлом, потом, духами и блядьми. Играет тихая попса, звенят стаканы, плещется разбавленный всякой дрянью спирт. Андрей сидит за стойкой, усталый и злой, попивая пиво в компании старого друга. Валера как всегда мрачен и долго, пристально смотрит на дно давно опустевшей пивной кружки.

«Надо же, — снова подумал Андрей, чувствуя онемение на языке. — Валерон, етить тебя в корень. Спортсмен, красавец, первый парень на районе, а сейчас похож на молодого старика»

Залысины, морщины на лице, потухший взгляд. Но Андрей не винил его за это. Сложно не постареть, когда к тридцати трем годам теряешь все, что когда-то имел в жизни. Машина, квартира, семья, даже работа — все. Как он умудрился не вздернуться Андрей не мог понять.

— Че такой кислый, братишка? — вдруг спросил Валера, отрывая взгляд от кружки.

Долгожданный вопрос.

— Да Машка заебала, — зло буркнул Андрей. — Прикинь, эта сука спустила сегодня сто пятьдесят тысяч! Совсем берега потеряла! Я как чек увидел — охуел. Спрашиваю: «ты что, дура, пизданулась совсем»? А она в слезы и старую шарманку.

— Нихера себе, — кашлянул Валера, округляя взгляд.

— Во-во. И как думаешь, с кем она бегала по магазинам?

— С моей бывшей?

— Угадал.

— Не сложно было, — хмыкнул Валера. — Типичная херня. А ты что сделал?

— А что я могу сделать? — развел руками Андрей. — Говорю: «не трать так деньги, дура», она соглашается и делает все наоборот. Вроде поорал, вину признала, а потом все по новой. Я хер знает, что с ней делать, брат. Не пиздить же ее в самом деле.

Песня сменилась на «Выпьем за любовь». Андрей хмыкнул, удивляясь тому, что эту дерьмовую песенку все еще крутят в забегаловках, считая романтичной. Тот же бред, что и с привычкой врубать «Бутырку» в кабаках. Зеркало заведения — его музыка. Сядешь за стойку, нальешь пивка или виски (если жжет карман) и слушаешь плейлист. Если просто врубают МТВ — бар дерьмо, и сервис дерьмо. В по-настоящему хороших заведениях музыку подбирают вручную. Так, чтобы каждый трек подходил под любое настроение.

— А почему нет? — спросил Валера.

— В смысле?

— Пиздить.

— Пф, и сесть? — усмехнулся Андрей.

— Хуй ты сядешь, братишка, — улыбнулся Валера. — Декриминализовали давно.

— Хуй знает, — хмыкнул Андрей, чувствуя легкий дискомфорт от поднимаемой темы.

Насилие всегда притягивало его, пленяло, иной раз завладевая умом. Андрей получил прекрасное воспитание от жестких родителей и уяснил, что бить женщин и детей — неправильно. Однако все чаще мысли об ошибочности этих наставлений закрадывались в голову. Маша выносила мозг и не было гуманных способов заткнуть эту вечно рыдающую, обведённую помадой пасть. Источающую тупую лакшери хрень, годную лишь для того, чтобы сосать.

Иногда Андрей сталкивался со странными мыслями. Он шел по городу и чувствовал, будто маленький черный дьяволенок на плече вбивает в голову картины жестокости. Он смотрел на идущую рядом девушку лет шестнадцати и представлял, как выхватывает из кармана раскладной нож и выкалывает ей глаза. Как она верещит, как отбивается, а он, навалившись на нее, чувствует тепло бьющегося в агонии тела. На руках теплая кровь, вытекший глаз скатывается по напудренной щечке в траву. Представлял, как кидает шарик с кислотой в коляску молодой матери и любуется исказившимся от ужаса лицом и чавкающими воплями умирающей личинки. От этих мыслей у него вставал и кровь бурлила.

«За что? А просто так. Потому что хочу. Просто из желания причинить боль без всякой причины. Наверное, это странно»

— Послушай-ка меня, братишка, — начал Валера. — Я свою шлюху пальцем не тронул. И теперь жалею. За тысячу лет истории мужчины не придумали более действенного способа поставить на место охреневшую бабу. Даже церковь одобряла.

— Ну не знаю.

— А что тут знать? Ты думаешь, женщины — это такие же люди как ты и я? Хер ты угадал, братишка. Женщины — это животные, это скотина. Милая, ебабельная, красивая, но все равно скотина. Ну или их можно сравнить с собаками. Ты любишь ее, но если твоя собака начинает кусаться и драть мебель, ты же не будешь уговаривать ее этого не делать? Нет, ты возьмешь дрын или тапок и выбьешь из суки все дерьмо. Послушай меня: твоя Машка трахает тебе мозги. Все эти обезоруживающие слезы — чушь. Бабам поплакать как поссать сходить. Она просто хочет доить тебя, как корову. Выкачивать деньги.

— Полегче, братан.