Марун: Аластор 933

— Любопытно! — сказал Лоркас. — В высшей степени любопытно.

— Что именно?

— Спору нет — великолепное, исключительно красивое место. Я сам не прочь был бы устроить здесь павильон. Но в последнее время я внимательно изучал карты. В горных пределах таких мест — пруд пруди. В частности, в одном Эккорде не меньше двадцати альпийских лугов с видами ничуть не хуже. Рианле настаивает именно на отроге Шорохов? Странный каприз!

— Согласен, здесь что-то не так.

Собираясь вернуться к машине, они увидели, что их ждут четверо фвай-чи.

Эфраим и Лоркас начали приближаться. Фвай-чи отпрянули на несколько шагов, о чем-то шипя и ворча между собой.

Люди остановились. Эфраим обратился к автохтонам:

— Вас явно что-то беспокоит. Что вас беспокоит?

Один из фвай-чи гортанно заговорил на старинном, но понятном ойкуменическом диалекте:

— Мы идем дорогой жизни. Это важно. Это трудно. Мы не хотим видеть людей. Зачем вы пришли?

— Без особой причины. Просто посмотреть вокруг.

— Я вижу — вы не хотите вреда. Это наше место, нам его завещали кайархи по древнему уговору. Вы не знаете? Я вижу — вы не знаете.

Эфраим горько рассмеялся:

— Я ничего не знаю — ни о договоре, ни о чем вообще. У меня отняли память — отравили ворсом фвай-чи. Вы можете вернуть мне память?

— Не можем. Яд разрушает... пути к хранилищам памяти. Эти пути нельзя проложить снова. Человек! Скажи своему кайарху...

— Я — кайарх.

— Тогда ты должен знать. Уговор был, есть и будет.

— Уговор ничего не значит, если земля будет передана Эккорду.

— Этого нельзя делать. Мы повторили друг другу слово «навеки».

— Хотел бы я своими глазами увидеть этот договор, — сказал Эфраим. — Придется внимательно просмотреть архивы.

— В твоих летописях уговора нет, — ответил фвай-чи, и четыре туземца побрели обратно в лес. Эфраим и Лоркас стояли и смотрели им вслед.

— Это еще почему? Что это значит? — развел руками Эфраим.

— По-видимому он считает, что вам не удастся найти договор.

— Посмотрим.

Возвращаясь с Эфраимом к аэромобилю, Лоркас задержался посреди горного луга и посмотрел вверх, на вершину Каманче:

— Я могу объяснить шепчущие звуки. Клинообразная вершина защищает отрог от ветра, разделяя надвое поднимающуюся воздушную массу. Два потока, притянутые друг к другу промежуточной областью пониженного давления, сталкиваются и завихряются над лугом. То, что мы слышим — вибрация бесчисленных невидимых круговоротов, трение воздуха о воздух.

— Вполне может быть. Предпочитаю другое объяснение.

— Например?

— Мы слышим отзвуки шагов миллионов мертвых паломников — о них плачут заоблачные феи, пока грозный Каманче отсчитывает безвозвратные мгновения.

— Не спорю, ваша гипотеза гораздо убедительнее. Куда теперь?

— Меня заинтересовало ваше наблюдение. Вы говорите, в Эккорде не меньше двадцати мест ничем не хуже Дван-Джара? Я хотел бы на них взглянуть.

Они полетели на север, огибая пики и купола хребтов Эккорда. В течение часа обнаружилась дюжина высокогорных лугов, позволявших любоваться перспективами не менее роскошными, чем панорама, открывавшаяся с отрога Шорохов.

— Тем не менее, Рианле приспичило строить павильон именно на вашей земле, — заметил Лоркас. — Спрашивается, почему?

— Не могу себе представить.

— Допустим, он получит от вас Дван-Джар и начнет строительство. Что скажут фвай-чи? Как с ними быть?

— Сомневаюсь, что Рианле придется по душе общество фвай-чи, день за днем шлепающих через его павильон и рассиживающих на лестницах и террасах. Но как он сумеет их остановить? Их охраняет коннатиг.

Аэромобиль спустился по спирали к странгу Бен-Буфаров. Выходя из машины, Эфраим спросил Лоркаса:

— Вы не хотите вернуться в Порт-Мар? Ваше присутствие мне очень помогает, но предстоящие события вряд ли будут носить развлекательный характер. Предвижу одни неприятности.

— Искушение велико, — признал Лоркас. — Здесь отвратительно кормят, и я не люблю есть в одиночной камере. Изощренные оскорбления Сингалиссы портят настроение. Дестиан просто невыносим. Но Стелани — о, волшебная Стелани! Я надеюсь убедить ее навестить меня в Порт-Маре. С первого взгляда — невозможная задача, но дальний путь начинается с первого шага.

— Таким образом, вы остаетесь?

— С вашего разрешения — еще на пару недель.

Эфраим отпустил пилота, и они стали возвращаться в замок:

— Вам так и не удалось заслужить ее расположение? Вы испробовали все возможные средства?

Лоркас кивнул:

— Не могу ее понять. Она ведет себя двусмысленно. Хотя ее нельзя обвинить в непостоянстве. Если у нее и случаются перемены настроения, то холодное безразличие переходит в ледяное презрение. Но, с другой стороны, почему она не отказывается меня видеть? Ей ничто не мешает показать мне на дверь.

— Она заводила разговор об ужасах мерка?

— Стелани заверила меня, что запирает двери и ставни на замки и засовы, держит под рукой флаконы с едкими вонючими химикатами и недоступна как в теории, так и практически.

Остановившись, Эфраим и Лоркас одновременно подняли головы, глядя на балкон, откуда приоткрытая дверь вела в комнаты Стелани.