Марун: Аластор 933

Снова заглядывать в комнату он не стал. Заставляя работать онемевшие мышцы, Эфраим подтянулся по веревке на верхний балкон, вытащил и отвязал веревку, свернул ее и вернулся в Скарлатто по тайному ходу. Закрыв на засовы железную дверь, он спустился в гостиную, проверил все остальные двери и ставни, налил себе кубок вина и опустился в алое кожаное кресло, положив пистолет на стол перед собой.

Глава 11

Осмо взошел на востоке. За ним последовали Цирсе на юге и Маддар на юго-западе. Мрак рассеялся — по долине разлилось ликующее сияние испа.

Мато Лоркаса не было в его покоях. Не нашли его и в других помещениях странга Бен-Буфаров.

В замке установилась напряженная, гнетущая атмосфера. Агнуа явился передать Эфраиму, что Сингалисса просит ее принять.

— Ей придется подождать, пока я не закончу совещание с эйодархами, — не оборачиваясь, сказал Эфраим. Он не мог заставить себя взглянуть камергеру в лицо.

— Я так и доложу, ваше могущество, — вкрадчиво отозвался Агнуа. — Смею обратить ваше внимание на послание кайарха Рианле Эккордского всем высокородным обитателям странга Бен-Буфаров. Он настойчиво приглашает вас посетить Бельродский странг и почтить своим присутствием празднество во время следующего ауда.

— С удовольствием побываю в Бельродском странге.

Тянулись часы. Эфраим прошелся по лугу около замка, спустился к реке и долго бродил по берегу. Полчаса он стоял, бросая камешки в воду, потом обернулся к странгу — темное нагромождение башен и переходов теперь казалось гигантским змеиным гнездом.

И куда запропастился Мато Лоркас?

Эфраим быстрыми шагами вернулся в замок. Поднявшись по ступеням на террасу внутреннего двора, он остановился — заходить под сумрачные своды не хотелось, полумрак подавлял его.

Он заставил себя зайти. Стелани, выходившая из библиотеки, задержалась, ожидая, что он с ней заговорит. Эфраим поспешил мимо и даже не посмотрел в ее сторону — он не смел на нее взглянуть, опасаясь, что она прочтет в его глазах отвращение и угрозу.

Стелани стояла и смотрела вслед — одинокая задумчивая фигура.

В назначенное время Эфраим вышел из покоев, чтобы встретить четырнадцать эйодархов Шаррода. Эйодархи явились в церемониальных черных мантиях поверх белых облачений. Их лица, все до одного, показались Эфраиму подозрительными, даже враждебными.

Эфраим пригласил эйодархов в парадную гостиную, где лакеи и помощники камергера уже приготовили круглый стол. В хвосте процессии явился Дестиан, тоже напяливший черную мантию. Эфраим резко произнес:

— Сквайр Дестиан! Я не звал вас на совещание. В любом случае, ваше присутствие не потребуется.

Дестиан остановился, переводя взгляд с одного эйодарха на другого:

— Хотел бы знать, каково мнение собравшихся по этому вопросу.

Эфраим подал знак лакею:

— Тотчас же удалите сквайра Дестиана из моих покоев, применяя любые необходимые для этого средства!

Дестиан успел изобразить издевательскую улыбку, развернулся на каблуках и удалился. Эфраим закрыл за ним дверь и присоединился к гостям:

— Наше совещание будет носить неофициальный характер. Прошу вас, выражайтесь открыто, не стесняйтесь. Откровенность вызовет у меня только уважение.

— Очень хорошо! — ответил старейший эйодарх (как впоследствии узнал Эфраим, барон Холк) — плотный, даже грузный человек с морщинистым лицом, оттенком напоминавшим старое дерево. — Ловлю вас на слове. Почему вы изгнали канга Дестиана из собрания равных по рангу?

— Мой приказ объясняется многими основательными причинами — о некоторых, если не обо всех, вы сегодня узнаете. Хотел бы напомнить, что, согласно протоколам о ранге, звание сына в данном случае не может быть выше звания матери. В связи с тем, что я стал кайархом, Сингалиссу снова надлежит именовать «вирховессой странга Урру», а ее сына, соответственно, «сквайром Дестианом». Не более чем формальность, конечно, но именно такая формальность делает меня кайархом, а вас — эйодархом.

Эфраим занял свое место:

— Будьте добры, садитесь. Сожалею, что совещание пришлось откладывать так долго. Справедливо было бы предположить, что заметное отсутствие дружелюбия с вашей стороны связано с этой отсрочкой?

— В частности, — сухо обронил барон Холк.

— У вас есть другие жалобы?

— Вы предложили высказываться откровенно. История показывает, что принимать подобные предложения глупо и что откровенность, как правило, дорого обходится. Тем не менее, возьму на себя такой риск. Жалобы наши состоят в следующем. Во-первых, нас оскорбляет безразличие, с которым вы отнеслись к славной традиции, легкомысленно возвратившись за несколько дней до истечения срока престолонаследия с тем, чтобы предъявить притязания на ваш титул.

— Во-первых, — загнул палец Эфраим. — Продолжайте.

— Во-вторых, после возвращения вы постоянно пренебрегали советом эйодархов в том, что касается самых насущных вопросов управления пределом. Вместо этого вы якшаетесь с каким-то выскочкой из Порт-Мара, чья репутация, по сведениям, полученным из надежных источников, не делает ему чести.