Маруся отравилась. Секс и смерть в 1920-е. Антология

Довольно, довольно,
Зачем издеваться?
Меня ты не любишь, я знаю, давно!
Зачем же над чувством другого смеяться:
Чувство от бога дано!

Шура и Серко.

30 декабря 1924 года.

Я работала на зачин, меня Дина разбудила в час ночи, и я побежала на фабрику. Дошла до аптеки и спросила: сколько времени? Мне сказали: час ночи. Делать нечего, спать я не хочу, так даешь писать!

Эту неделю я всю ходила на фабрику бешено. То в час, то в два ночи.

А в пятницу проснулась, думала, что час, а оказалось, что второй гудок, но все-таки поспела.

Шура Голубева, 17 лет.

* * *

Я верила ласкам твоим как святыне,
Мечтала в них правду найти.
И все поняла. Не верю отныне.
Не нужно объятий твоих.

* * *

Откуда произошел этот дневник? Да вот откуда! В день моего рождения, когда мне исполнилось 17 лет, подарила мне клеенчатую книгу Дина Маршева. Я так и наметила, что книга эта будет у меня дневником. Потом я от глупости стала вырывать листья, но теперь я никогда не буду вырывать.

Да, есть у меня двоюродный брат Толя Кобяков. Ему сейчас 15-й год, а я люблю его лучше, чем родного брата Петю: он для меня уважителен. Я тоже всегда желаю ему наилучшего счастья, как он мне сегодня пожелал в новом году.

Александра Петровна Голубева, 17 лет.

Я девчонка, а?

Листок тайны

7 сентября 1924 года.

В праздник юношеского дня (????).

Я должна справить годовщину 7 сентября 192* года. Во-первых, никуда не ходить, несмотря на то, что по всему СССР будут развеваться красные знамена, несмотря на то, что будут играть оркестры музыки… Мне нужно хоть годовщину справить, т. е. вспомнить сколько я, да?… перенесла страданий и мук. И вот теперь наступает 192* год, я днем и ночью страдаю, и никто не видит, никто не знает…

О-о-о, рассвет моей жизни, вернись обратно!

* * *

Невинная жертва, как дорого ты
За сладостный миг уплатила,
За то, что не знала мирской суеты
И так горячо полюбила.
Как тихо, спокойно в семье я жила,
В родительском доме с мамашей.
Как райская роза тогда я цвела.
С невинною чистой душою.
А он, обольститель коварный и злой,
Осыпал богатством и лаской,
Хотел меня сделать поддельной женой,
Но игра вышла слишком опасной.
Достигнувши цели, угасла любовь,
Девица ему надоела,
Как грязную тряпку, ненужную вещь,
Бросает ее он так смело.

7 января 1925 года.

Я купила себе обновки: галоши (3 руб. 30 коп.), туфли (3 руб.), кофточку (2 руб. 50 коп.). Остаюсь жива и здорова.

Подарил мне брат на память свою фотографическую карточку сегодня, 7 января.

Сегодня к нам приходили мальчишки Колька Ложкин и Женя Наседкин. Они сидели у нас до 8 час. вечера.

На память Шуре от Коли Ложкина.

Вечно, вечно ты пробудешь,
Шура, в сердце у меня.
Ты совсем меня забудешь,
Но я Шуру никогда.

* * *

Писать решился я невольно,
Любовь заставила меня,
Она мне сердце давит больно,
Прошу вас выслушать меня.

Коля Ложкин. 7 января 1925 года.

На память Шуре Голубевой.

Писать красиво не умею,
Письма украсить не могу,
Но извиняюсь, милая Шура,
Что я вас крепко так люблю.

Евгений Наседкин.

Хороший мальчик Евгений, а Шура Голубева — не скажу!

Романс

Любить, но кого же?
На время — не стоит труда,
А вечно любить невозможно…
К черту вас, сказал Тарас…

15 января 1925 года.