Маша и Шерхан

Я хотел было возразить сестре. Вспомнился давний, подслушанный мной, разговор отца, матери и моей самой старшей сестры, Махбубы. Он (разговор) не мог не состояться. Мне не исполнилось и 25 лет, когда я совершил первую и последнюю попытку безуспешного самоубийства. Из-за красавицы Алины, работавшей в том же научно-исследовательском институте, где и я. Отец был категорически не только на женитьбе своего единственного сына, но и продолжения отношений.

– Склонность к суициду говорит о наличии дефектных генов, – сказала Махбуба. Она недавно получила степень кандидата медицинских наук. В ее речах появился незаметный для многих, но бросающийся мне в глаза апломб.

– Не будем спешить с выводами, – ответил наш отец. – Это, скорее всего, рецессивные гены, которые могут и не проявиться…

Мне вспомнился рассказ отца об одном из моих многочисленных двоюродных дядей. Его судьба резко отличалась от жизненного пути других наших родственников. Он спился и ближе к 40 годам своей жизни исчез из родного города к вящему удовольствию своих родных и близких…Отец тогда сказал мне: «Он хорошо начинал. Но жизнь – это не бег на 100 метров…». И это мне запомнилось. Но вернемся к моему потайному наблюдательному пункту в доме родителей.

В разговор, обещавший стать крайне интересным, вступила моя мать: «Шерхан похож на одного из своих прадедушек. Да, того самого, что славился своим проповедями и раскрытием тайн будущего. Правда, он не дожил до преклонного возраста. И к лучшему. Большевики в лучшем случае отправили его в один из сибирских лагерей, в худшем – расстреляли. Финал в обоих случаях обещал быть печальным. Мать как-то рассказывала мне… ».

Мать, может, и продолжила свои размышления, речь шла об ее любимом дедушке, но отец прервал ее:

«Дорогая, прошу прощения. Поговорим о наших предках позже. Мы живем во времена застоя. Во всех сферах. В такие времена обязательно находят виновных из числа тех, кто имеет собственную точку зрения, тех, кто выламывается из общего строя. Достаточно мелочи. Когда я принимал должные меры для скорейшей организации защиты кандидатской диссертации Шерхана, его научный руководитель сказал мне: «Шерхан – перспективный молодой ученый, у него большое будущее. Но я прошу Вас запретить ему распространяться насчет будущего нашей большой страны. Мол, после череды правителей придет к власти правитель с родимым пятном на лбу. Он сделает очень многое для вывода страны из международной изоляции, слома Берлинской стены…Он, мол, станет, невольным виновником распада нашей большой страны…Такие разговоры до добра не доведут…».

И этого было еще мало. Он влюбился в девушку из другого народа. Он очень бурно среагировал на мой запрет видеться с ней. Мы спасли его. Если я сейчас дам слабину, Шерхан будет и далее оригинальничать. У него много свободного времени и нет материальных проблем. Его нужно срочно отправлять в глухую провинцию, на рядовую должность. Но вначале надо его женить. Дорогая, я прошу тебя подыскать невестку, достойную нашего рода. А ты, Махбуба, через свои каналы убери из медицинских архивов порочащую нас информацию. Средства на это, как на достойную свадьбу моего единственного сына, я не пожалею. И последнее. Если в нем, как говоришь ты, дорогая, говорит кровь твоего дедушки, она никуда не убежит. Пусть она бурлит в провинции. Там его вряд ли кто будет слушать его политические и экономические прогнозы. Все заняты своим повседневными делами. Да и Шерхану не будет свободного времени размышлять на отвлеченные темы. Женится, дети пойдут. Как все, так и мой единственный сын. Мы не можем поставить интересы моего младшего сына, каким он ни был или ни казался гениальным, выше интересов нашего рода. Как ты считаешь, Махбуба?».

Моя старшая сестра задумалась буквально на мгновенье и ответила отцу:

«Я соглашусь с этими аргументами. И с тем, что следует менять его окружение».