Машина бытия

Пламя, которым Машина выводила не небе свои письмена, замерло, длинная полоса огня с гигантской высоты огромным пальцем указывала на Палос.

Машина Бытия заметила приближение Уита и услужливо открыла перед ним дверь входа в башню. За тысячи веков Уит оказался первым человеком, преодолевшим защитное поле Машины и оказавшимся внутри нее; это было похоже на то, как если бы внешнее сновидение вдруг стало внутренним. Конечно, Машина сама не видела снов, но она могла анализировать отраженные сны своих подопечных.

Уит оказался в маленькой комнатке размером три на три метра со светящимися стенами, полом и потолком.

В этот миг Уит, в первый раз после того, как вышел из дома, ощутил приступ страха. Когда он входил, в стене была дверь, но теперь ее не было. На плечи невыносимой тяжестью лег груз прожитых лет; мысли стали путаться.

На стене, прямо перед глазами Уита, появилась светящаяся надпись.

«Перемены желательны. Чувства – это инструменты, посредством которых реагируют на изменения. Без перемен чувства атрофируются…»

К Уиту отчасти вернулось мужество.

– Кто ты, Машина? – спросил он. – Зачем тебя построили? Какова твоя цель?

«В вашем мире больше не существует четко очерченных этнических групп…» – Машина написала это на стене светящейся бегущей строкой.

– Что такое этнические группы? – спросил Уит. – Ты была создана для развлечения?

На стене запылали новые слова: «Конфуций, Леонардо да Винчи, Ричард III, Эйнштейн, Будда, Иисус, Чингисхан, Юлий Цезарь, Ричард Никсон, Паркер Вурхиз, Утсана Билу и Им Дуфи имели общих предков…»

– Я не понимаю тебя, – с упреком в голосе произнес Уит. – Кто эти люди?

«Фрейд страдал агорафобией, пуритане грабили индейцев, Генри Тюдор убивал принцев в Тауэре, Моисей написал Десять заповедей…»

– На фасаде снаружи написано, что это Институт коммуникации, – сказал Уит. – Почему ты со мной не общаешься?

«Это обмен ментальными событиями…»

– Какой вздор! – зло воскликнул Уит.

К нему снова вернулся страх. В комнате не было двери. Как он отсюда выйдет?

Машина между тем продолжала его просвещать: «Любой тесный союз между высшими и низшими существами выливается во взаимную ненависть. Часто это интерпретируют как измену дружбе…»

– Где дверь? – спросил Уит. – Как я выйду отсюда?

«Ты действительно веришь в то, что Солнце – это раскаленный шар из красной меди?»

– Это глупый вопрос, – возмутился Уит.

«Ментальные события состоят из наборов физических событий…»

Уита охватил гнев. Машина просто издевалась над ним! Эх, если бы это был уязвимый человек из плоти и крови. Он тряхнул головой. Уязвимый для чего? Он почувствовал, как мысли его стали окрашиваться изнутри, и отчетливо увидел их цвет.

– Обладаешь ли ты мыслями и чувствами? – спросил Уит. – Ты мыслящее существо? Ты живая и сознающая?

«Люди часто не понимают разницу между нейронными импульсами и состоянием сознания. Большинство людей занимают низший уровень импульсных систем, не осознавая, чего они лишены, или лишь подозревая о своем потенциале…»

Уиту показалось, что он нащупал связь между своим вопросом и ответом, хотя, конечно, это могло быть всего лишь иллюзией. Он припомнил, как звучит его голос в этом кубике. Он охотится, как ветер, за тем, чего нельзя найти в этом маленьком замкнутом пространстве.

– Ты намерена заставить нас раскрыть наш потенциал? – спросил Уит.

«Каким религиозным наставлениям ты следуешь?»

Уит безнадежно вздохнул. Как только ему начинало казаться, что Машина говорит что-то дельное, она принималась болтать что-то несусветное.

«Тебе смешны идеи совести, этики и морали? Ты считаешь, что религия – это искусственный конструкт, бесполезный для существ, способных к рациональному анализу?»

Эта чертова штука просто безумна.

– Ты – устройство особого рода, – решительно, обвиняющим тоном, произнес Уит. – Зачем тебя построили? Что ты должна была делать?

«Безумие – это утрата истинной автобиографической памяти. Безумец теряет очаг накопления…»

– Ты сумасшедшая! – заорал Уит. – Ты сумасшедшая машина!

«С другой стороны, преодоление теории самости как символа означает победу над смертью…»

– Я хочу уйти, – сказал Уит. – Выпусти меня отсюда.

Он прерывисто вздохнул, ощутив сильный запах машинного масла.

«Если бы Вселенная была полностью гомогенной, то невозможно было бы отличить одну вещь от другой. Не было бы ни энергии, ни мыслей, ни символов, не было бы разницы между индивидами любого порядка. Тождественность может зайти слишком далеко…»

– Кто ты? – завопил Уит.

«Первичный Закон трактует это Бытие как оболочку мышления. Быть значит существовать, но терминами символической системы невозможно выразить реальные факты существования. Слова остаются фиксированными и неподвижными, в то время как все внешнее продолжает изменяться…»