Машина бытия

На площади задержалась небольшая группка туристов, желавших запечатлеть башню. Впрочем, сама башня их не восхищала. Ими двигало простое, вежливое любопытство. Этот объект можно было заснять, а потом дома показать друзьям.

«Она построила башню как раз в тот день, когда мы были там. Посмотрите на надпись: Дворец Палосской культуры. Забавно, правда?»

Проанализировав существо дела на основании своих данных, Машина Бытия не нашла способа внедрения культуры в человеческое общество. Последние записи на языке керсан-пуэбло гласили, что описанное действо должно быть внутренним, производимым по внутреннему побуждению. Люди не могут воспринять культуру извне или на слух.

Необходимость новых решений подсказала Машине, что достигнутой высоты башни вполне достаточно. Построенную башню Машина увенчала кровлей в форме золотистой пирамиды с длиной ребер триста кубитов, если мерить в иудейских кубитах. Машина провела сравнительный анализ: башня не была самой высокой в истории, но больше всех башен, какие приходилось видеть новым людям. Будет интересно понаблюдать, как она подействует на людей, – в Машину были встроены алгоритмы вычисления фактора интереса.

На вершине пирамиды машина установила сенсорный триггерный механизм – простое плазменно-оптическое устройство, способное выписывать огненные тексты на границе стратосферы и тропосферы.

Машина Бытия, занятая выбором нового обозначения башни, принялась анализировать сновидения всех спавших в это время людей и проводить исторические аналогии, удивляясь их содержательности; после этого она записала свои мысли на небесах.

«Книги Даниила и Бытия подходят для анализа сновидений не хуже, чем все написанное Фрейдом…»

Слова пылали на пятидесятикилометровом отрезке неба. На краях букв плясали изменчивые языки плазменного огня. Много позже слова, написанные Машиной, стали фундаментом новой религии, основанной страдавшим психозом жителем одной из отдаленных деревень.

«Ценность бедствий заключается в том, что они позволяют превращать пустыни в сады, – написала Машина. – О любой вещи можно размышлять только как об относящемся к определенным условиям явлении…»

Анализируя сновидения, Машина использовала концепции либидо, психической энергии и переживания человеком опыта смерти. Смерть, согласно сравнительным исследованиям Машины, означала истощение энергии либидо, и это была антинаучная идея, потому что постулировала разрушение выведенной энергии, что противоречило нескольким фундаментальным законам природы. Любое другое сравнение требовало веры в бессмертную душу и бога (или многих богов). Размышлениям не помогло даже введение понятия временного либидо.

«Должно быть, в идее допущена системная ошибка», – записала Машина Бытия.

Каким-то образом экран символов, сквозь который Машина просеивала реальность, перестал синхронизироваться с ритмом Вселенной по фазе. С помощью искусственных языков и систем сравнения Машина попыталась найти новые каналы для своих функций, но никак не могла обнаружить более точный символический подход к феноменам действительности. Из-за отсутствия адекватной системы оценок блокировалось множество каналов, по которым Машина управляла человеческими делами. Стимулы мышления исходили от Машины в незаконченной и неэффективной форме.

* * *

– Нам нужен новый коммуникационный центр, – сказал Уит.

Он стоял у окна, устремив взор мимо башни на горизонт, где солнце медленно погружалось в море. Море было поистине прекрасным, а трещины в стенах дома безобразными и уродливыми. Его жена, старая и сгорбленная, тоже была уродливой. Она включила лампу, чтобы работать дальше, и движения ее за ткацким станком тоже были безобразны и уродливы. Это уродство сводило Уита с ума, наполняло бессильным бешенством.

– В наших знаниях о Вселенной очень много пробелов, – сказал он.

– Ты несешь какую-то околесицу, старик, – сказала на это жена. – Ты бы лучше сидел дома, а не пил каждый вечер какую- то дрянь.

– Я оказался в очень любопытной роли, – произнес Уит, не обратив внимания на безобразную реплику жены. – Я должен показать людям их самих. Мы, люди Палоса, никогда не понимали самих себя. И если мы, живущие в самом сердце Машины, не можем понять самих себя, то этого не сможет никто.

– Не вздумай просить у меня сегодня денег, – сказала жена.

– Я попрошу Центр Солидарности выделить средства, – сказал Уит. – Для начала будет достаточно двадцати миллионов. Сначала мы построим Палосский институт коммуникации. Потом сможем отрыть филиалы в…

– Машина не даст тебе ничего построить, старый дурак!