Машина бытия

Естественная выносливость Тегаса, то, что позволяло ему действовать, жить и интересоваться окружающим – его бесконечное любопытство, – оправдывали себя. Что бы ни случилось впереди, это всегда будет новым. Он прочно утвердился в новом хозяине, приспособил память Кармайкла для своих нужд и приготовился к встрече с неизбежным ближайшим будущим.

Внезапно в сознание Тегаса закралась очень неприятная мысль.

Его личное прошлое было поистине необъятным, он имел опыт жизни в существах, которые не были людьми. Насколько хитрой была их «Всеобщая база личностей»? Могут ли они выявить нечеловека? Нет ли у них шаблонов, которые позволят выявить в его текущей личности черты Уильяма Бейли… или кого-то еще, о ком могли быть сведения в их Центре данных?

Мышление его пришло в неистовое движение, поднимая образы, покоившиеся на самом дне сознания. Он понял, что все его существо представляет собой связку плененных им личностей, напоминающую неразделимый сноп колосьев.

Он воспринимал мелькавший внизу ландшафт скорее подсознанием, чем глазами. Он снова испытал мелкие уколы лихорадочного страха. Какие инструменты психометрии используют дознаватели? Насколько незаметно? В любом случае он должен, невзирая ни на что, оставаться Джо Кармайклом. Но… в нем было намного больше личностей. Он буквально физически ощущал течение настоящего момента, которое влекло его к опасности.

Опасность – опасность – опасность. Как Тегас, он оценивал ее интеллектуально, но эмоционально реагировал на нее как Джо Кармайкл.

Тело его покрылось холодным потом.

Машина начала снижаться. Он видел затылки андроидов через стекло внутреннего окна кабины. Это были обрубки, лишенные каких бы то ни было эмоций; от них не приходилось ждать помощи. Машина нырнула в туннель, скупо освещенный холодным алюминиевым светом, а затем вырулила на парковку – замкнутое помещение с темно-желтыми стенами и потолком. Издалека доносился звук какой-то непрерывной деятельности.

Это заставило Тегаса вспомнить о том, как однажды его хозяином было существо из колониальных насекомых. Это было не самое лучшее воспоминание; оно заставило Тегаса содрогнуться.

Машина нашла парковочное место и окончательно остановилась. Двери с шипением открылись. Андроиды встали по обе стороны от выхода. Один из них жестом предложил ему выйти.

Тегас попытался сглотнуть, но безуспешно – в горле Кармайкла было сухо, как в пустыне. Он выбрался из машины и окинул взглядом безликих андроидов. Вокруг не было никаких признаков присутствия людей. На Тегаса навалилось невыносимое чувство одиночества.

Андроиды, не говоря ни слова, взяли его под руки и повели к куполу кабины лифта. Магнитное поле подхватило их и вознесло вверх. Мелькали стены и выходы. Лифт сделал вираж, наклонив Кармайкла и роботов под углом в сорок пять градусов. Андроиды стояли рядом, невозмутимо застыв рядом с ним, словно рыбки в аквариуме. Лифт снова принял вертикальное положение и выбросил их в помещение, напоминающее амфитеатр.

Под ногами из ничего возник твердый пол.

Тегас поднял голову и осмотрелся. Зал был огромен. Сквозь купол было видно бездонное синее небо, а вокруг были люди – люди – люди, ряды скамеек, заполненных бесчисленным множеством людей, которые все смотрели на него.

Он быстро проанализировал свои эмоции, оценил ужасающую ауру этого места, его психическую хутцпу. Здесь находились одни только начальники, у них не было никакой иной религии, кроме уверенности в собственной самости, никто не кашлянул, никто не зашевелился.

Они, застывшие, как айсберги, ждали его появления.

Такого места он не мог представить себе даже в кошмарном сновидении. Но место это он уже когда-то видел и тотчас его узнал. Если Тегас должен закончить свой путь, то он должен сделать это именно в таком месте. Все его чувственные воспоминания, которые могли найти здесь свой конец, буквально взвыли внутри него.

Из расположенного по левую сторону от лифта входа вышел человек – Вичентелли.

Тегас внимательно смотрел на подходящего к нему человека, в его глубоко посаженные глаза, врезанные в лицо, лишенное всякой поэтичности, на твердые щеки, каменный рот. Это было лицо, изобличавшее фанатика-трудоголика: работа – работа – работа. На этом лице не было никаких следов обычной человеческой радости. Это была машина для утверждения насилия – либо в качестве зрителя, либо в качестве участника. Это лицо было частью тела, в котором не осталось места для мягкости.

Рядом с Тегасом из пола поднялся сосуд с голубовато-стальной жидкостью. Руки андроидов схватили его и, невзирая на инстинктивное сопротивление, крепко его удерживали.

Вичентелли остановился перед ним, оглянулся на ряды скамеек, заполненных людьми, потом снова повернулся к своей жертве.

– Возможно, вы готовы избавить нас от необходимости основательного расследования и допроса? – спросил он.

Тегас, ощущая противную дрожь в теле, отрицательно покачал головой.

Вичентелли кивнул.