Машина лорда Кельвина

Сент—Ив кивнул, пренебрежительно тыкая давно остывшего жареного цыпленка кончиком мизинца. Тушка злополучной птицы давно уже не выглядела аппетитной — как только профессор заметил, с каким наслаждением его коллега поглощает свое отвратительное варево, цыпленок показался ему похожим на пролежавшую несколько часов на солнцепеке и оттого вздутую жабу, обложенную неестественно яркой зеленью — ее наверняка перекормили удобрениями. Итак, амбиции, амбиции… Разумеется, сам он тоже не был лишен честолюбия. Сент—Ив давно подозревал, что лорд Кельвин пытается смастерить нечто подобное тому, о чем он сейчас узнал. Лорд проводил много времени в Хэррогейте, где располагалась его лаборатория. Судя по всему, Парсонс говорил правду — часть его рассказа уж точно была правдой. Сент—Ив прекрасно понимал, что любыми путями должен завладеть чудесным механизмом. Но при этом профессор вел себя так, чтобы ученый секретарь не догадался о его намерениях. Потому–то он и воспринял рассказ Парсонса с преувеличенным недоверием.

В душе Ленгдон Сент—Ив не отрицал возможности создания подобной машины.

Возможности человеческого ума поистине безграничны. А поскольку каждый ум строго индивидуален, ему под силу воплотить в жизнь такое, во что не в состоянии поверить окружающие. Человек не только приспособляется к любой окружающей его действительности, но и, освоившись, начинает постепенно приспособлять ее для себя.

Взять того же Робинзона Крузо, который… Цепочку мыслей профессора уже в который раз оборвало воспоминание об Алисе. Так получилось, что они недолго были вместе, но что это было за время! Тряхнув головой, профессор Ленгдон вновь посмотрел в свою тарелку.

Парсонс скучающе глядел в окно…

Нельзя терять времени, подумал Сент—Ив — когда еще он сможет поговорить с ученым секретарем? Времени в обрез. Итак, нужно попробовать развить тему изменения магнитного поля Земли.

— Скажите, коллега, — обратился он к Парсонсу, — не приходилось ли вам читать работы молодого Резерфорда?

— Не того ли Резерфорда, что из Эдинбурга?

— Нет, я говорю об Эрнесте Резерфорде. Он новозеландец. Я познакомился с ним в Канаде.

Там он проводил весьма интересные исследования световых лучей, если позволите так выразиться. — Не удержавшись, Сент—Ив отрезал от цыпленка кусочек и уже поднес его было ко рту, но, еще раз внимательно оглядев, в конце концов раздумал есть. — Существует предположение, что альфа–лучи и бета–лучи, испускаемые солнцем, скользят вокруг поверхности Земли именно благодаря ее магнитному полю. В конце концов они благополучно поглощаются полюсами. Я считаю, что это предположение не лишено основания. А теперь представьте, что случится, когда магнитное поле исчезнет! Альфа- и бета–излучение затопит Землю, и мы будем купаться в радиации. В организме живых существ — и людей, разумеется, тоже — могут произойти самые ужасные изменения.

Возможно, даже необратимые. Знаете, я в свое время попутно затрагивал и эту проблему — когда занимался магнитными полями. Так вот, я считаю, что населявшие миллионы лет назад нашу планету динозавры вымерли как раз из–за ослабления магнитного поля. А ослабление это возникло именно в результате смещения полюсов. Иными словами, радиация погубила даже таких гигантов. Эта ситуация не напоминает вам ту, которая может возникнуть по вине Академии Наук?

— Все это лишь теоретические выкладки, — пожал плечами Парсонс. — А комета через восемь дней столкнется с Землей, и это уже не теория. Динозавры тут ни при чем. Речь идет о том, что громадный кусок железа превратит всех нас в пыль. Вам, как не занимавшемуся механикой, легко ставить под сомнение возможность изготовления того или иного прибора, способного, без преувеличения, произвести революцию в науке. Думаю, что лорд Кельвин прекрасно обойдется без ваших советов. Во всяком случае, в прошлом это ему удавалось…

— Есть нечто более грандиозное, — спокойно сказал Сент—Ив. Он знал, что переубедить Парсонса невозможно; чтобы добиться своего, лучше хоть немного ему подыграть.

— Простите?

— Полагаю, в какой–то степени вы правы. Давайте вспомним известного нам Игнасио Нарбондо. По–моему, он красноречиво дает понять, что не все нереальное является таковым на самом деле.

Парсонс, подавившись своим отвратительным супом, судорожно закашлялся. Кое–как отдышавшись, старик схватил Сент—Ива за рукав:

— Уверяю — я воспринимаю его угрозы всерьез. Хотя…

— Я тоже отношусь к нему серьезно. Его утверждения — не пустые слова. Вы предлагаете заплатить ему выкуп? — Увы, известные обязательства вынуждают меня удержаться от обсуждения данной темы.

— Нарбондо в состоянии осуществить свою угрозу. Считайте, что первый шаг он уже сделал.