Машина песен. Внутри фабрики хитов

Когда сервис Spotify запускался в США в середине 2011 года, лейблы потребовали от него аванс в качестве платы за выход на рынок. Эти деньги не всегда доходили до самих создателей контента – несмотря на то, что вся ценность каталогов сервиса была результатом их трудов. Каждый месяц Spotify выплачивает внушительные суммы крупным лейблам за их долю в каталогах. Как лейблы распределяют эти деньги между артистами, остается неясно – если Spotify предоставляет лейблам детальные отчеты, то лейблы уже сами решают, насколько посвящать в эти детали артистов. То же происходит и со стороны издателей. Артистам фактически приходится только надеяться, что лейблы и издатели обходятся с ними по справедливости, а это, как показывает практика, несколько наивно. Один крупный деятель в мире музыки сказал так: «Представьте, что вы идете в банк и вам там говорят: “Вот ваша зарплата”. Вы спрашиваете: “А что мне в реальности платит мой работодатель? Я ведь работаю на него, а не на вас!” И вам отвечают: “Этого мы вам не скажем, но считаем, что вам причитается вот столько-то”».

Чай остыл, и Паркер долил в чашку горячей воды. Свет октябрьского солнца мягко проникал в комнату через высокие окна отеля. Паркер в задумчивости рассматривал людской поток на Пятой авеню. Для него, сказал он мне, Spotify – это второй шанс воплотить в жизнь миссию Napster. И теперь он чувствовал себя «наконец-то оправданным».

Вопрос о том, насколько выиграли артисты от появления Spotify, все еще вызывает ожесточенные споры. Сервис постоянно упрекают в том, что он обесценивает заслуги музыкантов. В 2013 году Том Йорк из Radiohead метко назвал Spotify «последними отчаянными газами разлагающегося трупа» – эта характеристика, мягко говоря, опечалила Эка. Тейлор Свифт писала в авторской колонке издания Wall Street Journal: «На мой взгляд, ценность альбома определяет и всегда будет определять то, сколько сердца и души артист вложил в плод своих трудов». Тейлор не видит большой разницы между пиратством и стримингом. «Пиратство, обмен файлами и стриминг катастрофически снизили цифры продаж альбомов, и каждый артист справляется с этим ударом по-своему», – продолжала она. Но стало ли удаление ее музыки со Spotify жестом творческой солидарности или, как выразился один представитель индустрии, «трюком с целью выжать последнюю каплю крови из умирающей модели» – то есть продажи альбомов?

Ответ самого Эка на вопрос, выиграли ли артисты от появления Spotify, попахивает тавтологией. Spotify удовлетворяет слушателей – почти все, кто пользуется сервисом, остаются довольны – а значит, он должен удовлетворять артистов, ведь чем больше музыки люди могут слушать, тем больше «общий куш». Многие представители музыкального бизнеса согласны с ним. Ричард Джонс, менеджер The Pixies, говорит: «Для состоявшихся артистов с обширными каталогами и востребованными концертами стриминговые сервисы крайне прибыльны. Я всецело их поддерживаю». О решении Тейлор Свифт изъять свою музыку он говорит: «Это откровенный пиар-ход, и в этом нет ничего предосудительного. Но давайте не будем делать вид, будто артист что-то выигрывает от подобного поступка. Что может в действительности помочь артистам, так это повсеместное распространение стриминговых сервисов».

И все же для многих исполнителей Spotify сократил и без того низкие продажи музыки в физическом и цифровом виде, при этом не смог даже близко компенсировать их потери доходами от стриминга. Эк признает, что переход от модели продаж к модели стриминга некоторым артистам дается непросто. «В Швеции первый год оказался тяжелым, но затем общественное мнение изменилось, – говорит он. – То же случится и на мировых рынках. Наша конечная цель – увеличить до максимума объем доступной музыки. Все, что происходит сейчас, – просто часть перехода к новой модели». Он добавляет: «Это самый большой переворот в индустрии со времен изобретения звукозаписи, так что нет ничего удивительного в том, что артистам требуется время на осознание своего будущего».

К этому перевороту среди прочих приходится адаптироваться двум артистам – Марку Рибо, выдающемуся джазовому гитаристу, и Розан Кэш, которая была номинирована на премию «Грэмми» двенадцать раз и дважды ее получила. Они оба достигли определенной известности и стали неотъемлемой частью музыкальной сцены Нью-Йорка. Им обоим довелось работать с крупными лейблами. Артисты вроде Рибо и Кэш – как раз из тех, кто должен был бы зарабатывать на концепции «длинного хвоста», но схема отчислений Spotify наглядно демонстрирует, почему же этого не происходит. Ты можешь слушать через сервис исключительно артистов «длинного хвоста», но все равно девяносто процентов стоимости твоей подписки уйдут на оплату звезд из пиковой части, потому что так работает основанная на акциях система Spotify.