Если проект окажется успешным, метод ECSA может не только помочь в решении извечных проблем Биткоина и Эфириума — малой пропускной способности, чрезмерного потребления мощностей и административных сложностей, но и избавить нас от куда более серьезной опасности — риска стать «рабами алгоритма», о чем предупреждает Люсиан Тарновски, основатель открытой образовательно-поисковой платформы Brave New. Сосредоточившись на монолитных решениях вроде Биткоина и Эфириума, мы можем подвергнуться диктату их программного кода и, соответственно, узкой группы разработчиков, которые будут этот код писать. Конечно, использование открытых лицензий для большинства блокчейн-моделей должно расширить круг идей, которые лягут в их основу. Но на практике правила кода могут стать довольно-таки жесткими, а возможность изменить их будет только у небольшой группы узких специалистов.
Впрочем, здесь нужно сделать все ту же оговорку: все эти решения находятся на стадии эксперимента и сейчас невозможно предсказать, какие из них сработают. Что касается денег, вливающихся в эти проекты с помощью ICO и других инструментов фандрайзинга, то, скорее всего, б
Зеленый свет в коридорах власти
В ходе президентской кампании 2016 года Хиллари Клинтон изрядно озадачила избирателей, когда объявила о поддержке «блокчейн-платформ общественного значения». Клинтон произнесла эти слова с подачи Брайана Форда, советника президента Обамы по вопросам высоких технологий и бывшего директора инициативы по цифровым валютам медиалаборатории Массачусетского технологического института, который в декабре 2017 года решил баллотироваться в Конгресс. Впоследствии Форд описывал попытки убедить команду Клинтон в пользе блокчейна как «непростые»[235]
. И хотя Клинтон и постаралась сделать акцент на потенциальной пользе технологии блокчейн для общества (а не на необходимости ее жестко регулировать), стоит отметить, что больше слово «блокчейн» в ее предвыборной агитации ни разу не звучало.И все же в некоторых коридорах власти понемногу загораются зеленые огоньки. Мы уже упоминали об исследованиях, проводимых десятками центробанков. То и дело приходится слышать о пилотных проектах и запуске блокчейн-приложений от правительственных структур, причем не только в крупнейших экономиках мира — США, ЕС, Китае и Японии, но и в таких разных странах, как ОАЭ, Грузия, Швеция, Эстония, Мексика, Сингапур и Люксембург. В Японии, например, Агентство финансовых услуг классифицировало биткоин и другие цифровые валюты как платежные системы, предъявив биткоин-биржам ряд требований по борьбе с отмыванием нелегальных средств. Тем самым агентство фактически кодифицировало криптовалюты, придав им официальный статус на традиционном рынке капитала. Эффект не заставил себя долго ждать: торговля биткоином в Японии возросла в разы, что в значительной степени обусловило резкое подорожание валюты в 2017 году, а многочисленные японские компании начали использовать и принимать биткоин. Тем временем блокчейн-стартап Neocapita начал работу в Папуа — Новой Гвинее и Афганистане, занося расходы правительственных структур в распределенный реестр, чтобы повысить прозрачность, восстановить доверие иностранных спонсоров и разблокировать замороженные благотворительные средства[236]
. На международном уровне технологию блокчейн изучают МВФ и Всемирный банк. К ней с большим интересом относится Межамериканский банк развития, а ООН, под чьей эгидой сейчас работает команда блокчейн-разработчиков, как мы уже упоминали, провела конференцию по вопросам суверенной идентичности.