Даже на Капитолийском холме наблюдается некоторая активность законодателей[237]
. В феврале 2017 года двое конгрессменов — демократ Джаред Полис и республиканец Дэвид Швайкерт — объявили о созыве «совещания по вопросам блокчейна», на котором предстояло выработать «осмысленную единую политику по отношению к технологии блокчейн и криптовалютам». На уровне отдельных штатов тоже происходят заметные подвижки. Власти штата Делавэр работают с компанией Symbiont над переводом корпоративного реестра и системы управления сертификатами на акции на блокчейн-платформу[238]. В марте 2017 года администрация штата Иллинойс объявила о сотрудничестве с лабораториями R3 и запуске проекта, который должен объединить ряд официальных структур с помощью блокчейн-реестра[239].Учитывая такой всплеск активности, неудивительно, что новые идеи относительно регуляторных технологий возникают едва ли не каждый день. Блокчейн — лишь одно из подмножества, однако уже сейчас международные правоохранительные органы вроде Europol прибегают к услугам блокчейн-аналитиков (например, компании Chainanalysis), чтобы разметить мировые финансовые потоки[240]
. А в таких странах, как Эстония, которая фактически превратилась в лабораторию гражданских технологий, правительство понемногу свыкается с мыслью об использовании блокчейна как платформы для нотариальных услуг, благодаря которой официальные документы станут намного доступнее для любых служб. Вскоре все виды правительственной документации будут перенесены в неизменяемые реестры. А чем больше у граждан появится возможностей самостоятельно контролировать эти данные вместо их отправки в закрытые изолированные хранилища, против которых не раз высказывался Тим Бернерс-Ли, тем быстрее мы приблизимся к великим вычислительным мощностям столь заманчивого века открытых данных.Увы, несмотря на отдельные инициативы, общую готовность регуляторов к переменам можно считать нулевой. И одна из проблем состоит в том, что, прежде чем учить юристов и регуляторов разбираться в блокчейнах, им нужно объяснить все процессы, которые протекают в цифровом мире, то есть тот сдвиг, который вот-вот произойдет в экономике благодаря искусственному интеллекту, 3D-печати, «интернету вещей» и сетевой аналитике. На одной из конференций в Вашингтоне два года назад сенатор Кори Брукнер сказал: «Невозможно сформулировать позицию демократов или республиканцев по вопросам высоких технологий, потому что ни у тех ни у других никакой позиции нет».
Именно поэтому нам приходится сталкиваться с совершенно неадекватными правилами. Борьба с отмыванием денег и требование «знать своего клиента» налагают массу ограничений на международные транзакции, например на перевод денег мигрантами. Уже появились надежные инструменты цифровой идентичности, которые в сочетании с блокчейн-анализом могли бы помочь малообеспеченным гражданам делиться средствами, а регуляторам — отслеживать нелегальные денежные потоки. Тем не менее инспекторы финансового надзора G20 упорно настаивают на том, что единственный способ борьбы с отмыванием денег и терроризмом — дальнейшее ужесточение правил традиционной, «бумажной» идентификации. Отсутствие решений заставляет финансовых посредников отказывать все большему числу клиентов, в результате население беднейших стран теряет источники дохода, что, в свою очередь, создает весьма комфортную среду для террористов и вынуждает жителей прибегать к услугам подпольных синдикатов. По словам Хуана Льяноса, эксперта по техусловиям платежных систем, «наши регуляторы не готовы даже к цифровому веку, не говоря уже о веке блокчейна».
Однако, как мы с вами убедились, блокчейн-продукты разрабатываются повсеместно — с правительственной поддержкой и без. Перемены все же грядут. И нам необходимо подготовить к ним законодательную и регуляторную базу. Кстати, это не означает, что непременно нужны новые правила. Стремление регулировать все и вся, пожалуй, самый верный способ задушить инновации. Скорее, здесь нужна хорошо продуманная, понятная и логичная стратегия, даже если она пока сводится к выжидательной позиции.