Машина страха

Разместив дам в гостинице и обещав заглянуть завтра, Ванзаров вернулся на Екатерининский канал. Около дома уже стояла санитарная карета, городовые топтались у парадной. Окна квартиры светились, кроме гостиной, где шторы остались задернуты. Приставу наверняка было нелегко. Когда Аполлон Григорьевич был занят осмотром тела, он не стеснялся показывать самые дурные свойства своего характера. Особенно в такой поздний час. Ванзаров подумал, что будет там лишним.

Он вышел на Садовую и почти сразу оказался у дома, где снимал квартиру на служебное жалованье. Можно считать, по соседству с Иртемьевым и гнездом спиритизма. Развязав галстук, скинув жилетку и сюртук, Ванзаров распахнул окно, выходившее в сад князей Юсуповых. Холодный воздух влетел лавиной и сник. Придвинув стул, Ванзаров устроил на подоконнике ступни вытянутых ног и посмотрел в ночное небо. Небо было сумрачно, без звезд. Сад шуршал голыми ветвями. Улица затихла, снизу долетал перестук редкой пролетки. Пора отправляться в мысленные дебри. Там Ванзаров бродил в одиночестве.

Служа в сыскной полиции, меньше всего он представлял, что сражается со злом. Зла было слишком много, а проявления его разнообразны. За каждым преступлением не станешь искать философскую первопричину. Поневоле привыкаешь видеть мелочь человеческих пороков и умыслов. В сегодняшнем происшествии зло явило новую грань.

Иногда мальчики стреляются. От любви или отчаяния. Вот только у Сверчкова не было ни одной веской причины пускать пулю в висок. Как не было причин устроить покушение на Бурцова и напрочь забыть про него. Причин, которые имеют веское основание. Нельзя считать причиной зло, что поселилось в кружке спиритов и выбрало легкую жертву. Такие объяснения годятся для мадемуазель Люции, но не для чиновника сыскной полиции. Раз причины неясны, то Сверчкова надо было уберечь от сеанса. Чтобы юный правовед не наделал глупостей.

Если случилось то, что случилось, юношеской глупостью или несчастным стечением обстоятельств это уже не объяснить. Но и проделки зла – слабое утешение. Логика складывала осколки, но мозаика рассыпалась. Одно несомненно: в кружке происходит нечто, что может иметь непредсказуемые последствия. Для многих. Неужто спириты разбудили силу, которая выходит за границы человеческого разума? Неужели вышли за предел, который человеку нельзя пересекать безнаказанно? Тогда почему жертвой стал Сверчков? Или его жизнь – плата за нечто, что не поддается логическому пониманию?

Тропинки мысленных дебрей петляли и уводили далеко. Одни были зыбкими, как болото, другие каменистыми – того и гляди свалишься в пропасть. Легких среди них не было. Ванзаров видел перед собой опасные или гибельные пути. Он пошел. И плутал до утра, когда разбудил серый рассвет. Ночь ушла, зло улетело вслед.

Ванзаров знал, что в этом происшествии истина может оказаться так близко, что разглядеть ее почти невозможно. Попытаться придется. Иного выхода нет.

21 октября 1898 года

27

Петербург любит поспать. В суетном европейском городке хлебопеки уже в пять утра отпирают лавки. В нашей столице булочные раньше семи не ждут покупателей. Да их и нет. Кухарка или горничная отправлялась в лавку за свежим хлебом, чтобы успеть с завтраком к пробуждению хозяев. А они вставать ни свет ни заря не привыкли. Главе семейства на службу в присутственное место следует быть к десяти, супруге его спешить вовсе некуда. Высшим неприличием было заявиться с визитом раньше полудня. Даже почтальоны старались не беспокоить до одиннадцати.

Однако некоторым неписаный закон был не писан. Стрелки часов только успели встать на девять утра, когда Ванзаров поднялся на третий этаж, определил нужную квартиру и так крутанул механический рычажок, что звонок уцелел чудом. Из-за двери донесся трезвон наподобие пароходного гудка. Или хозяин глухой, или любит, чтобы соседи вздрагивали от неожиданности.

Открыли гостю так быстро, будто только и ждали. На пороге оказалась стройная барышня в белом фартучке. В отличие от обычных горничных ее скромное платье не заканчивалось глухим воротничком. В первый момент Ванзарову показалось, что мадемуазель надела «матроску», какие носят мальчики до десяти лет. Спутала просторная блуза, у которой вместо выреза красовались голубые полосы тельняшки.