Машина страха

– На сеансах, конечно! Вчера было сказано обтекаемо, но с явным намеком! – сказал Погорельский. – И знаете, то же самое случилось перед кончиной Серафимы Павловны! Только представьте!

– Какой же вывод можно сделать? – Лебедев не заметил, как опять копирует Ванзарова.

– Непознанные сущности на самом деле знают будущее! И могут его предсказывать! Считаю это доказанным!

На этот счет криминалист был совсем другого мнения. Однако портить эффект «Слезы жандарма» не стал. Пусть минуты счастья еще продлятся. И сумасшедший доктор этого достоин. Аполлон Григорьевич не стал развивать опасную тему, а напомнил, что завтра предстоит много трудов. От доктора требуется захватить все для проведения электрофотографирования, включая новые пластинки. Дюжину, не меньше. Которые Погорельский должен приобрести самостоятельно. В полиции на такие траты средств нет.

Доктор, переполненный энтузиазмом, обещал купить хоть десять дюжин сразу. Чтобы точно хватило.

– И все-таки раскройте тайну, Аполлон Григорьевич! Где завтра будем проводить эксперимент?

– А вот прибудете и сразу поймете.

– Куда мне прибыть завтра? – воскликнул Погорельский.

– Прибывайте сюда к одиннадцати. Отправимся вместе на угол Офицерской улицы и Тюремного переулка…

– А что находится на этом замечательном месте?

– Тюрьма, – ответил Лебедев, наблюдая, как смысл медленно, но верно сжирает восторженное настроение. Действие «Слезы жандарма» закончилось. Доктор оказался в настоящем мире. В этом мире есть зло, боль, смерть и тюрьмы. Не самый устроенный мир, что и говорить. Но другого нет.

Во всяком случае, пока…

45

Пески начинались сразу за Николаевским вокзалом. Район заработал такую славу, что отмыться нелегко. Каждый в столице знал, что там располагается множество публичных домов. Выбор имелся на любой вкус и возможности: от девочки-малолетки до постаревшей шалавы, от полтинника до четвертного. Любому клиенту тут были рады. Рядом теснились доходные дома с дешевыми квартирами. В которых можно было снять комнату, полкомнаты, угол и подселение, то есть кровать, чтобы высыпаться ночью. Так что жильцов набивалось, как сельдей в бочке. Полиция знала далеко не всех жителей. Тут обитали и беспаспортные, и даже беглые. Пескам далеко было до бескрайнего ада московской Сухаревки. Но заглядывать сюда без нужды не следовало. А проживать – тем более.

Мадемуазель Волант жила на третьем этаже. Звонка на двери не было. Как и электричества. Ванзаров постучал не слишком вызывающе и прислонил ухо к двери. Судя по звукам, в квартире были гости. Двигались стулья, кто-то не слишком удачно топал сапогами. И все затихло.

– Кто там? – спросила мадемуазель, не слишком близко подойдя к двери.

– Ванзаров, – ответил он. И прислушался.

Где-то в глубинах квартиры, не слишком отдаленных, хлопнула дверь черной лестницы. Гость явно не хотел ни с кем встречаться. Ванзаров шагнул к окну лестничной площадки и выглянул во внутренний двор. Мужчина среднего роста, одетый как фабричный, в фуражке-московке, низко натянутой на голову, закрылся воротом пиджачка и юркнул в подворотню.

Ванзаров успел вернуться, когда дверь раскрылась. Мадемуазель была в глухом черном платье, украшенном ниткой жемчуга. Волосы собраны сзади, но не слишком аккуратно. Черные локоны выбивались.

– А я рада вас видеть, – сказала она голосом, от которого многие мужчины могли потерять разум. – Проходите, не бойтесь…

По меркам Песков, это была роскошная квартира. Со спальней и кухней. Ванзаров успел рассмотреть помещения, пока хозяйка не прикрыла двери. Гостиная ничем не напоминала, что мадемуазель занимается спиритизмом. Самая обычная обстановка дамы, ограниченной в средствах. Только на обеденном столе под скатертью пряталось нечто, сильно напоминающее револьвер. Не слишком удачно укрытый газетой.

По отдельным деталям можно было узнать, что Волант так быстро прятала что-то в буфет, что ящик немного переклинило, а нижние дверцы отходили. В остальном порядок не был нарушен.

– Простите, я не вовремя, – сказал Ванзаров.

– Глупости… Я была одна. – Волант жестом указала, куда гость должен сесть. – Только вас увидела, сразу поняла: вы не так просты, как кажетесь… Простачка Прибыткова обмануть не сложно.

– А вы пробовали? – спросил он.

Мадемуазель ответила спиритической улыбкой.

– А вы дерзкий… Люблю таких мужчин… – Она накрутила длинный локон на пальчик.

– Пристав уже снял с вас показания…

– К сказанному мне добавить нечего, – опередила Волант.

– Поэтому наш разговор не носит официальный характер…

В него стрельнули глазками из-под чуть прикрытых ресниц. Обычно прямое попадание приводит к тяжелым последствиям.

– Как чудесно, – проговорила она, как будто испытала ни с чем не сравнимое удовольствие. Что барышни обычно скрывают. Или стесняются. – Люблю все тайное и неясное…

– Насколько я понимаю, ваша роль в кружке «Ребуса» – магнетизер, – сказал Ванзаров, не чувствуя ни ран, ни увечий от выразительного взгляда. Буквально непробиваем.

– Это не является преступлением?

– В зависимости от того, что именно вы делаете на сеансе.

Вопрос будто повис в воздухе.