Машина страха

Клокоцкий издал презрительный и возмущенный возглас.

– Что за странная фантазия!

– Странно, что член кружка «Ребуса», сильный сенситив, не верит в ответы спиритического сеанса, – обратился к нему Ванзаров. – Как же так?

– Нет… разумеется… конечно… но какое отношение… почему вдруг… – Нотариус запутался и замолчал.

Адель Ионовна обратила к нему свой римский профиль, на который Ванзаров готов был смотреть бесконечно.

– Станислав Станиславович, прошу вас, – проговорила она тихо.

Клокоцкий отошел к своему креслу.

– Простите, не понимаю, что вы от меня хотите…

– Совсем немного: успокойте мое волнение…

– Какое волнение? О чем тут говорить? – Он забился в кресло, всем видом выражая оскорбленное достоинство.

– Покажите, что завещание на месте…

– Это невозможно! – вскрикнул Клокоцкий, дав петуха. – Решительно невозможно!

– Я не прошу вас вскрывать. Всего лишь покажите, что конверт у вас в сейфе…

– Присоединяюсь к просьбе Адели Ионовны, – сказал Ванзаров. – Откройте дверцу… Никаких противоправных действий не последует. Даю слово…

– Нет! Не просите! Невозможно…

– Что нам делать, Родион Георгиевич?

Одно короткое слово «нам» доставило столько счастья, сколько трудно вообразить. Ванзаров не мог рассказать Адели Ионовне, что завещание уже обрело полную силу. Об этом рано сообщать. Важно узнать, ошиблась логика или мыслительная тропинка вывела куда надо.

– Господин Клокоцкий, позвольте вам помочь, – сказал он исключительно спокойно, не делая резких движений, чтобы не напугать нотариуса. – Вы не хотите показать конверт с завещанием Иртемьева потому, что не можете это сделать… Не спешите возражать… После моего ухода вы проверили сейф и обнаружили, что конверта нет. Все прочие есть, а этого нет. И вы не можете понять, как такое могло случиться. Куда пропал конверт. Ключ от сейфа всегда при вас… Вы с ним не расстаетесь. Вероятно, даже когда спать ложитесь, под подушкой держите… Никто не мог вскрыть сейф и выкрасть завещание. Но его там нет. А если оно понадобится, надеюсь, что это произойдет не скоро, – что будете делать? Нотариус, который потерял завещание, перестает быть нотариусом… Не так ли? Случилось то, чего вы больше всего боялись…

Клокоцкий выслушал с каменным лицом, не моргнув. Так и сидел, не шевельнувшись.

– Это правда, Станислав Станиславович? – Адель Ионовна была куда сильнее духом, чем уважаемый сенситив. Или уже не столь уважаемый.

Он зажмурился и до боли сжал пальцами переносицу.

– Катастрофа… Полная катастрофа… Остается только застрелиться… Я даже не могу просить прощения… Мне нет прощения… Не понимаю, как вообще такое возможно… Никому никогда ключ близко не давал… И вдруг конверт исчез… Как не было… Пытался вспомнить хоть что-то… Ничего… Пустота… Словно опоили…

Клокоцкий вскочил, выбежал из-за стола и упал перед Аделью Ионовной на колени.

– Умоляю… Пощадите…

Она отпрянула и случайно прикоснулась к груди Ванзарова. На долгое мгновение. Ванзаров почувствовал, насколько оно бесконечно.

– Прекратите! Встаньте немедленно…

Господин нотариус, кажется, не слышал. Стоя на коленях, он размазывал слезы по лицу. Ванзарову было не до него. Адель Ионовна с надеждой и страхом смотрела в его глаза.

– Это конец? – спросила она. – Надежды нет?

– Я сделаю все возможное…

Ничего другого Ванзаров сказать не мог. К чему пустые пророчества. Они для спиритического сеанса годятся.

75

Храп сотрясал гостиную. Сидя в кресле, мадам Рейсторм плыла в глубинах сна. Ее капитанский мостик все еще уступал окно телескопу Лебедева. Мадемуазель Нинель мило улыбалась, но старалась не пропустить Ванзарова, пока не убедилась, что зря тратит силы и хитрость. Ванзаров вошел и увидел все, что хотел.

– Второпях не рассчитали дозу снотворного для пожилой дамы?

Нинель невинно похлопала ресницами.

– Что вы такое говорите, Родион Георгиевич?

– Рад был бы с вами полюбезничать, да смысла нет, – сказал он.

Ему ответила совсем уж призывная улыбка.

– О таком мужчине, как вы, любая девушка может только мечтать…

– Довожу до вашего сведения, мадемуазель, – Ванзаров сделал паузу, чтобы она ощутила перемену ситуации, – что мы с господином Квицинским заключили джентльменское соглашение…

– С кем, простите? – спросила она, еще надеясь, что с ней блефуют.

– С Леонидом Антоновичем, если вам так угодно. Помощником полковника Пирамидова, возглавляющего Охранное отделение. Подробности нашего соглашения не важны. Суть в том, что мы не мешаем друг другу. Поэтому ваше усердие накануне вечером, когда вы отравили доброго и наивного господина Лебедева, – излишне. Хотя, с другой стороны, говорит о вашей сообразительности: вы подумали, что намечаются большие события, которые нельзя пропустить… Тем более в телескоп подглядывать куда удобней, чем в бинокль…

Оказалось, что снять женское кокетство так же просто, как перчатки. В незримый миг Нинель обратилась в другого человека. Себя настоящую, только платье горничной осталось.

– Он меня выдал?

– Агентов сдавать не принято, – ответил Ванзаров. – Ваше поведение указало.

– Не может быть… Ни полусловом, ни намеком…

– Выдают не слова.

– А что же?