Машина Судного дня. Откровения разработчика плана ядерной войны

При стратегической бомбардировке гражданское население{146} в любом случае будет гибнуть – удары должны наноситься по больницам, церквам и памятникам культуры. По мнению штаба ВВС в лице первого заместителя его начальника сэра Ричарда Пирса, то, что было неизбежным, становилось также и желательным, но в той мере, в какой это оставалось следствием реализации основного замысла – уничтожения военных целей, таких как электростанции, сортировочные станции и нефтеперерабатывающие предприятия.

Короче говоря, уничтожение гражданского населения можно было считать нормальным и даже полезным только в том случае, если вы «не специально» намеревались убивать этих людей, т. е. если вы целились лишь в электростанцию. Между тем

Командование бомбардировочной авиации в лице главнокомандующего{147} сэра Чарльза Портала уже в сентябре 1940 г. считало, что это следствие – убийство мирных людей – должно стать основным или конечным продуктом. По мнению Портала, оно уже оправдано действиями Германии [операцией «Блиц»] и впоследствии будет еще больше оправдано как стратегия.

(Любопытно, что это представление не изменилось в результате фактического провала операции «Блиц», которая не достигла ни одной из поставленных целей в отношении морального духа британского населения и уничтожения британской промышленности.)

Саллагар цитирует новую британскую директиву конца 1941 г., которая определяла задачи в отношении крупных городов и называла главной целью нанесение значительного материального ущерба. Она предписывала Командованию бомбардировочной авиации «широко использовать зажигательные средства{148} и сфокусироваться на распространении пожаров, т. е. не давать противопожарным службам бороться с огнем». Как отмечает Саллагар, «хотя штаб ВВС и не желал в открытую высказываться за нанесение ударов по гражданскому населению, он был готов перенять тактику Германии, которая доказала свою эффективность в уничтожении населения британских городов».

В это же время Йозеф Геббельс, нацистский министр пропаганды, расписывал в деталях ужасающие результаты того, что фашисты называли рейдами устрашения. Можно, конечно, считать его заявления просто вражеской пропагандой. Вместе с тем нельзя не верить рассказам священнослужителей на оккупированных территориях и в самой Германии о массовой гибели людей от бомб и пожаров. Опираясь именно на их рассказы, которые действительно были правдивыми, американский иезуит Джон Форд и британская пацифистка Вера Бриттен{149} решительно осуждали происходившее. Однако из-за того, что британские и американские власти упорно отрицали их интерпретацию и критику союзнической политики бомбардировок, большинство американцев и англичан не верили этому.

Вплоть до конца войны, когда вопрос об этой политике поднимался в парламенте или Конгрессе, и американские, и британские власти неизменно использовали для ответа такую формулу: «Да, во время военных действий погибает какая-то часть невинных людей. Но на то она и война. На ней это неизбежно. Потом, несмотря на всю прискорбность гибели этих людей, не мы, а Германия заварила кашу. Она ведет агрессивную войну. Она начала ее и получила в ответ то, что принесла нам».

Конечно, вовсе не уничтожаемое гражданское население «принесло это нам». О том, что немецкое общество не могло контролировать политику своей страны демократическими методами, скромно умалчивали. Считалось, что оно поддерживало политику Гитлера, когда он пришел к власти, и это было в значительной мере правдой. Поэтому оно и заслуживало этого прискорбного, но неизбежного наказания. Однако, как подчеркивалось, «мы делаем все от нас зависящее в свете наших базовых ценностей для минимизации гражданских потерь и наносим удары по военным заводам, нефтехранилищам и портам настолько точно, насколько это возможно под огнем зенитной артиллерии».