Машина влияния

Итак, Джеймс Тилли Мэтьюз попадает к Джону Хасламу в Бедлам в январе 1797 года и здесь в деталях разрабатывает свой «пневматический станок». Поскольку Мэтьюз отлично рисовал и чертил, его машина оказалась представленной не только в описании, но и в тщательно проработанных рисунках, на которых изображены цилиндры, рычаги, бочки, трубки и другие детали. Помимо этого рисунка есть еще и план подвала, в котором работают обслуживающие машину убийцы. В общем, все выглядит весьма достоверно и отнюдь не безумно. Рисунки Мэтьюза, кстати, считаются чуть ли не первыми рисунками пациента, опубликованными в психиатрической книге. Сам Мэтьюз сообщает, что источником его художественного вдохновения, а также его видений и галлюцинаций стали иллюстрации с изображением электрических и пневматических приборов, которые он видел в «Циклопедии, или Универсальном словаре искусств и наук» Эфраима Чемберса[85], вы шедшей в свет поначалу в двух томах в 1729 году и послуживший образцом для французской «Энциклопедии» (1751–1772) Дидро и Д’Аламбера. Сам Мэтьюз уверял, что видел свою машину в статье Loom из «Циклопедии» 1783 года издания, однако, по словам Хаслама, это не соответствует действительности.

Машина влияния Джеймса Тилли Мэтьюза управляется двумя современными ему технологиями – флюидами, описанными теорией животного магнетизма, и невидимыми газами, открытыми в области химии. И об этом нам, конечно, предстоит поговорить отдельно.

Мэтьюза считают первым пациентом, случай психического расстройства которого был описан в серьезном научном труде, и сам он в свою очередь описал первую машину влияния. Он уверен, что за пределами Бедлама в подвалах Лондонской стены бесчинствует банда злодеев, которая контролирует его, подвергает пыткам его разум, воздействуя на него невидимыми флюидами, газами, токами, лучами, которые проникают прямо в мозг, в мысли, в кровь. Злодеи разработали такую машину, действие которой незримо. Ничто не может воспрепятствовать ее насильственному воздействию, но увидеть само это воздействие невозможно. К тому же машина действует беспрепятственно на расстоянии, это буквально телетехнология. Не случайно Бернхард Зигерт называет Джеймса Тилли Мэтьюза «первым в истории субъектом телефонии»[86]. Неудивительно и то, что случай этот столь важен сегодня, когда мы окружены невидимыми средами wi-fi, летящими картинками Instagram, сообщениями WhatsApp, sms, электронными письмами…

Машину влияния и подвал, где она находится, Мэтьюз увидел не выходя из Бедлама благодаря тому, что он называет симпатическим восприятием. Располагается подвал неподалеку от Бедлама, рядом с Лондонской стеной в Мурфилдсе. Впрочем, Мэтьюз знает, что это не единственный аппарат. Они разбросаны по всему Лондону. И он – не единственная цель этих дьявольских машин. Их махинации направлены на влиятельных политических фигур. В частности, под воздействием одной из таких машин находится премьер-министр Уильям Питт.

«Больница – это машина для лечения», – говорит Мишель Фуко. Какого типа эта машина? Фуко отвечает: паноптического. Она всё видит, и в этом всевидении как будто и заключается лечение. Больница «лечит как паноптический аппарат»[87]. Она основана на поле зрения, и пациент ее заключен в аппарат тотального надзора. Фантазм всевидящего ока – принцип власти. Лечение осуществляется посредством оптической машины, а точнее – в этой машине. В больнице очевидны, говорит Фуко, несколько элементов бентамовского паноптикума. Дело, впрочем, не столько в Бентаме, сколько в Бедламе, старейшей психиатрической больнице из сохранившихся до наших дней во всей Европе – больнице, имя которой стало синонимом сумасшествия.

Именно в Бедламе конструируется машина влияния. Да, идея влияния, конечно, возникла до того, как Мэтьюз устроил скандал в Палате общин, до того, как он туда ворвался с криком в адрес лорда Ливерпуля «Предатель!» и был отправлен в психиатрическую больницу, но сама конструкция была детально описана именно в Бедламе. Обратимся в двух словах к истории этого заведения.

Бедлам, а точнее здание будущей Вифлеемской королевской больницы, было построено в 1247 году как монастырь Нового Ордена святой Девы Марии Вифлеемской. В 1330 году монастырь стал обычной больницей, а с 1377 года – больницей для душевнобольных, в которой до 1403 года содержались, впрочем, максимум девять пациентов. Превращение обычной больницы в психиатрическую было делом весьма неспешным и завершилось оно к 1460 году. С 1547 года приток «умалишенных» и «блаженных» резко увеличился. В 1676 на новом месте было построено куда более просторное здание для нового Бедлама. Через сто пятьдесят лет, впрочем, и этого оказалось недостаточно. Бедлам отправился по Лондону в другое место.