Машины как я

Это ошеломило меня, и я впал в ступор, не зная, как лучше ответить. Одновременно я заметил, что шеф-повар, который был также владельцем ресторана, вышел из-за стойки и направился между столами к входу. За ним пошел официант. Я обернулся и увидел за окном двух человек на тротуаре. Один из них складывал зонтик.

Миранда, должно быть, решила, что я уклоняюсь от прямого ответа, и сказала:

– Просто будь честен со мной. Я не против.

Но я видел, что она очень даже против; я посмотрел ей в глаза и сказал:

– Конечно, нет. Ты единственная, кто меня волнует.

– Даже при том, что я целыми днями на учебе?

– Я работаю и думаю о тебе.

Я почувствовал сквозняк на шее. Миранда перевела взгляд на дверь, и я тоже посмотрел туда. Шеф помог двум пожилым мужчинам снять плащи и отдал их официанту. Гостей провели к столу. Тот, что повыше, с серебристыми волосами, гладко зачесанными назад, был в коричневом шелковом шарфе, свободно повязанном вокруг шеи, и щеголеватом мягком пиджаке. Перед ним отодвинули стул, и прежде чем сесть, он осмотрелся и кивнул. Никто как будто не обращал на него внимания. Его элегантный богемный стиль был вполне типичен для Сохо. Но я был заинтригован.

Я повернулся к Миранде, все еще под впечатлением от ее странного вопроса, и накрыл ее ладони своей рукой.

– Ты знаешь, кто это?

– Без понятия.

– Алан Тьюринг.

– Твой герой.

– И Томас Ри, физик. Он открыл петлевую квантовую гравитацию. Можно сказать, в одиночку.

– Так, иди, поздоровайся.

– Я буду некстати.

Так что мы вернулись к вопросу о том, что я больше ни с кем не встречаюсь, и как только Миранда почувствовала, что ей не о чем беспокоиться, мы перешли к Адаму и к тому, как нам быть в связи с его нежеланием отключаться. Миранда предложила спрятать зарядные кабели, чтобы он истратил всю энергию и не мог сопротивляться. Но я напомнил ей, как Адам за пару секунд сложил лодку из пачки овсянки. Он найдет замену кабелю за пару минут. Я с трудом удерживал внимание на теме разговора. Мне виделся ореол вокруг ее головы и плеч, и я мечтал, как мы останемся вдвоем и начнем восхождение по плавной кривой к экстазу. Но, несмотря на мою поглощенность Мирандой, я не мог не думать о том, что нахожусь в одном помещении с великим человеком. Его величие обозначилось еще до Второй мировой войны, в изящных рассуждениях об универсальной вычислительной машине, затем раскрылось в первые годы войны, в Блечли-парке[31], и расцвело в его работе в области морфогенеза, принесшей ему славу и почет в его преклонные годы. Он был самым выдающимся англичанином нашего времени, величаво и свободно шедшим по жизни вместе с любимым мужчиной. Он выглядел как пожилая рок-звезда, как гениальный художник или актер, получивший рыцарство. К сожалению, он сидел у меня за спиной, поэтому я не мог взглянуть на него незаметно. И я сохранял приличия. Чтобы отвлечься, я занимал себя тревожными вопросами, которые нам еще предстояло обсудить с Мирандой, – прежде всего, солсберийский суд и угрозу смерти. Где же была моя храбрость, если мне не хватало решимости поднять эти вопросы, непрестанно меня мучившие?

– Ты меня даже не слушаешь.

– Слушаю, слушаю. Ты сказала, у Адама шарики за ролики заехали.

– Я не это сказала. Идиот. Но с днем рождения.

Мы снова подняли бокалы. Это вино разлили в бутылки, когда Миранде было два года, а мой отец перешел от свинга к бибопу.

Мы были довольны едой, но устали ждать, когда принесут счет, и решили выпить коньяку на дорожку. Официант принес нам двойные порции за счет заведения. Миранда снова заговорила о болезнях отца. Ему поставили новый диагноз – вялотекущая лимфома. Но вероятность того, что он от нее умрет, была невелика. У него имелось достаточно других недугов, чтобы умереть от них. Однако теперь отец принимал новые таблетки, от которых делался жизнерадостным и самоуверенным, даже сумасбродным. Он строил абсурдные планы. Он хотел продать дом в Солсбери и купить квартиру в Нью-Йорке, в Ист-Виллидж, только Миранда подозревала, что в сознании отца это был Ист-Виллидж его молодости. В приливе самоуверенности он подписал контракт на написание подарочной книги-альбома о птицах в британском фольклоре – громадный проект, который он ни за что не осилит, даже имея в команде постоянного научного консультанта. По нелепой прихоти он вступил в радикальную политическую группировку, ставившую целью выход Британии из Евросоюза. И подал свою кандидатуру на пост казначея в своем лондонском клубе, «Атенеуме».[32] Каждый день отец названивал Миранде и сообщал ей о новых планах. И чем больше я слушал, тем мрачнее мне виделся предстоящий визит. Но я ничего не сказал.