Маска Черного Тюльпана

Генриетта немного поупорствовала, но поскольку ничего больше от брата не добилась, кроме бессвязных замечаний, что его голова будет выставлена на воротах Аппингтон-Холла, конечности — брошены на съедение псам, а сердце и почки поданы на блюде в столовой, она сдалась и вышла, бормоча, в свою очередь, про чересчур властных старших братьев, которые воображают, будто знают все только потому, что их похождения расписаны на пяти страницах в «Кентиш крайер».

Обращение к родителям оказалось столь же неэффективным. После того как Ричард опрометчиво попал в руки министерства полиции, леди Аппингтон сделалась решительно несговорчивой во всем, что касалось шпионажа. На все просьбы Генриетта получала ответ: «Нет. Категорически — нет. И речи быть не может, юная леди», — и даже один памятный: «В Англии по-прежнему существуют монастыри».

Насчет последнего Генриетта не совсем была уверена в правоте матери — в стране прошла Реформация, и очень суровая к тому же, — но желания удостовериться в этом у нее не имелось. Кроме того, Амели, недавно сделавшаяся невесткой Генриетты, донесла до нее все жуткие подробности о пыточных застенках французского министерства полиции, и девушка очень сомневалась, что их гостеприимство понравится ей больше, чем Ричарду.

Но когда человек в течение семи лет чего-то добивается, довольно трудно вот так сразу взять и от этого отказаться. Поэтому когда кузина Амели, Джейн Вулистон, известная также как Розовая Гвоздика, упомянула, что у нее возникли трудности с передачей сведений в военное министерство, поскольку ее курьеры имели раздражающую привычку погибать по пути, Генриетта была только счастлива предложить свою помощь.

Это, успокаивала свою совесть девушка, вполне безопасное поручение, даже ее мать к нему не придерется и не начнет искать в Англии последний действующий монастырь. Генриетте не придется бегать по темным переулкам Парижа или мчаться во весь опор по изрытым глубокими колеями французским дорогам в отчаянной попытке добраться до побережья. Ей всего-то и нужно, что сидеть в малой столовой Аппингтон-Хауса и писать Джейн с виду абсолютно нормальные письма о балах, платьях и других вещах, которые гарантированно до слез наскучат французским агентам.

Абсолютно нормальные с виду — вот в чем суть. Приехав в Лондон на свадьбу Амели и Ричарда, Джейн несколько дней провела за письменным столом, заполняя маленькую красную книжечку. Когда она наконец закончила, то подарила Генриетте полный словарь совершенно обычных слов с далеко не обычным значением.

С тех пор как Джейн две недели назад вернулась в Париж, план доказал свою поразительную эффективность. Обсуждение сравнительных достоинств цветов и бантов в качестве отделки вечерних туалетов не возбудило никакого подозрения даже у самых опытных французских сыщиков, а глаза самых непреклонных перехватчиков английских писем наверняка остекленели при столкновении с пятистраничным описанием вчерашнего венецианского завтрака в парижской резиденции виконта Лоринга.

Откуда им было знать, что «венецианский завтрак» — тайное обозначение ночного налета на секретные архивы министерства полиции. В конце концов, считается, что завтракают рано утром, а следовательно, это идеальная аналогия словосочетанию «глубокой ночью». Что же до «венецианского»… ну, архивная система Делароша была такой же сложной и засекреченной, как и действия Венецианской сеньории в разгар упадка эпохи Возрождения.

Что вернуло Генриетту к настоящему письму.

Джейн начала со слов «Моя дражайшая Генриетта», с приветствия, которое означало крайне важную новость. Генриетта села прямо. Джейн обыскала чей-то кабинет — в письме не уточнялось чей, — и человек этот был сама любезность, то есть: бумаги, которые хотела найти Джейн, нашлись легко и девушку не застукали во время поисков.

«Я написала нашему двоюродному деду Арчибальду в Абердин» — это был Уильям Уикхем в военном министерстве — «для передачи кузену Нэду». Генриетта взяла шифровальную книжку в красном сафьяновом переплете. «Кузена» она смотрела раньше; переводилось это очень просто — «курьер». Генриетта нашла в книжечке нужную страницу. «См. на „Нэд, кузен“», — указывала Джейн. Пробормотав себе под нос что-то о людях с чересчур организованным складом ума, Генриетта добралась до «Н».

«Нэд, кузен: профессиональный курьер на службе у лиги».

Генриетта сердито посмотрела на красную книжечку. Джейн отослала ее на «Н» ради этого?

«Принимая во внимание способность Нэда связываться с неподходящими компаниями, — продолжала Джейн, — я очень боюсь, как бы он не увлекся пьяным разгулом и разными бесчинствами и не позабыл выполнить мое маленькое поручение».