Маска Локи

Пьер дю Бор внезапно вспомнил о большом парфюмерном магазине за рекой, на Монмартре, всего в двухстах метрах отсюда. Магазин был закрыт и заколочен, кому сейчас нужны пудра и ленты? Но во время долгих полуночных прогулок по городу дю Бор видел, что задние комнаты магазина освещены. Кто-то скрывался там. Кто, кроме всеми ненавидимых аристократов, не способных даже найти более безопасное место или покинуть страну?

— Я знаю, где прячутся аристократы, — сказал он.

— Где?

— Скажи нам! Скажи нам!

— Следуйте за мной! — Дю Бор спрыгнул со скамьи, которую он использовал в качестве подиума, и начал пробираться сквозь толпу. Ближайший мост через реку был правее, и, когда он повернул к мосту, толпа последовала за ним, как цыплята следуют за курицей. Несколько солдат-республиканцев незаметно присоединились к народу.

Еще больше людей он собрал, поднявшись на каменный мост. Когда Пьер подошел к магазину, вокруг него было уже более сотни шумных парижан. Остановившись перед темным зданием, он указал рукой на высокое окно, в котором можно было разглядеть слабые отблески света.

Булыжник, вывороченный из мостовой, пролетел над головой Пьера и ударился о доски, которыми крест-накрест была заколочена дверь.

Свет мигнул и погас. А улица внезапно осветилась факелами, зажженными толпой.

Полетели камни, разбивая стекла, откалывая штукатурку.

— Выходите! Выходите! Аристократы!

Пьеру дю Бору казалось, что любая толпа всегда носит с собой факелы, увесистые дубинки, гнилые овощи, толстые бревна для тарана. Без единого его слова горожане начали осаду, действуя как хорошо обученная регулярная армия: разбивая двери, окна, даже оконные рамы, запугивая обитателей шумом и криками.

После десяти минут этого безумия из дома выволокли троих стариков. Судя по одежде, они могли оказаться кем угодно — аристократами, нищими или домочадцами владельца магазина. Но в свете факелов они выглядели очень подозрительно, а потому, несколько раз ударив дубинками, их передали солдатам.

Шестеро гвардейцев подхватили несчастных и быстро увели. Капитан, повернувшись к Пьеру, положил тяжелую руку ему на плечо.

— А теперь ты, гражданин. Кто ты такой и что ты знаешь об этих людях?

— Я Пьер д… — Частица «дю», выдававшая аристократа, застряла в горле. — Я гражданин Бор. По профессии ученый. По вере — революционер.

— Пройдемте с нами, гражданин Бор. У нас есть особое распоряжение относительно таких, как вы.

Они привели Пьера Бора в комнату в Консьержери. Темные, обитые деревом стены и тяжелые парчовые драпировки были освещены множеством ламп с вывернутыми до предела фитилями. Какая чрезмерная трата масла в столь тяжелое для нации время!

В круге света сидел маленький человек, аккуратный и чопорный, в шелковом сюртуке и темных обтягивающих панталонах. Оторвавшись от бумаг, он по-совиному уставился на Пьера и его эскорт.

— Да?

— Этот человек выследил семейство де Шене. Мы привели его сюда прямо из толпы, которую он возглавлял.

— Настоящий зачинщик, да? — Аккуратный маленький человек посмотрел на Пьера более внимательно. Его глаза сузились и, казалось, отражали свет ламп.

— Он способен говорить так убедительно, да?

— Да, ваша честь, — ответил Пьер.

— Никакой «чести», парень. Мы теперь отошли от этого.

— Да, сударь.

— У вас академическое образование, верно? Вы юрист?

— К сожалению, нет, сударь. Классические языки, латынь и греческий, по преимуществу греческий.

— Неважно. Мы поднялись над условностями старых темных времен Людовиков. Итак, вы его хотите?

— Хочу чего, сударь?

— Место в Конвенте. У нас есть вакансии среди монтаньяров и три из них — мои, в награду за административный талант.

— Я хочу его более, чем чего-либо другого!

— Тогда приходите сюда завтра к семи. Мы начинаем работать рано.

— Да, сударь. Спасибо, сударь.

— «Сударь» тоже не наше слово, друг мой. Достаточно простого «гражданин».

— Да, гражданин. Я запомню.

— Не сомневаюсь. — Человек улыбнулся, продемонстрировав мелкие ровные зубы, и снова углубился в бумаги.

Капитан слегка хлопнул Пьера по плечу и кивком указал на дверь. Гражданин Бор кивнул в ответ и последовал за ним.

В коридоре Пьер, набравшись храбрости, спросил:

— Кто это был?

— Как это кто? Гражданин Робеспьер, вождь нашей Революции. Неужели ты его не знаешь?

— До сих пор я знал только имя, но не человека.

— Теперь ты его узнал. А он узнал тебя.

Пьер вспомнил оценивающий взгляд вождя и понял, что это правда.

— Я не могу поддержать это, Бор. Ты просишь слишком много. Он просит слишком много. — Жорж Дантон откинул назад длинные волосы и с шумом втянул воздух.

Бор нетерпеливо топнул ногой. Этот медведь со своей популярностью, которая ему так же к лицу, как и легкая небрежность в одежде, собирался остановить его начинание.

— Неужели ты не видишь, что всеобщая воинская повинность — лучший способ справиться с внешними врагами? — запинаясь, проговорил Бор. — Черт побери! Это республика, а не монархия. Что может быть более естественным, чем объединение народа для защиты своей страны?

— По прихоти нашей маленькой обезьянки? — парировал Дантон. — Именно ему мы обязаны этой войной с Англией и Нидерландами.