Маска Локи

Либо со всем войском сидеть под стенами крепости, пересчитывая пожухлые ростки оставшейся травы, и, предаваясь мечтам о водах, текущих по земле, ожидать капитуляции князя. (Зная, что в крепости у Рейнальда есть источник прекрасной воды, большое стадо овец, запасы зерна, вяленого мяса и тень над каждой головой, люди Саладина, даже воспламененные священным пылом, быстро устанут от этой игры и, забыв про джихад, будут по двое, по трое ускользать по ночам. И в конце концов бескрайнее море людей и лошадей превратится в жалкое озерцо среди холмов.)

Либо ждать, пока войско короля Ги — ибо языки на базаре говорили и об этом — не подойдет к ним с тыла. Само по себе это не грозило поражением, но унесло бы жизни многих храбрых воинов.

Разумнее откусить голову Ги там, где он, Саладин, может пошире открыть рот.

— Мустафа! — позвал Саладин.

— Слушаю, мой господин.

— Готовь войско к походу.

— В каком направлении, мой господин?

— На север. К Тивериаде…

— Хорошо, мой господин.

— По пути будем совершать набеги на христианские крепости. Князь Рейнальд никуда не денется.

— Да, мой господин.

— Ушли? Что ты хочешь сказать?

— Ушли из долины, мой господин!

— Это невозможно! Что с тобой? Ты, должно быть, еще глаза не протер. Спишь на часах, так?

— Нет, мой господин! Сарацины действительно бежали из долины.

— Не поверю, пока не увижу собственными глазами.

Жерар де Ридефор поднялся с походного стула и посмотрел на север поверх французских шатров.

— Ничего не вижу. Томас, подставь мне плечо.

Великий Магистр поставил ногу на сиденье стула и, едва дождавшись Амнета, вскарабкался повыше. Голова его поднялась над шатрами.

— Трудно сказать, в воздухе столько пыли.

— Видите их стяги? — спросил Амнет.

— Ни одного… Они поднимают их на рассвете, как ты думаешь? Или, наоборот, убирают?

— Я думаю, их стяги закреплены на шестах, как и наши.

— Значит, сарацины ушли. Проклятие!

— Разве это плохо? — отважился спросить Амнет.

— Ничего хорошего, особенно сейчас, когда я рассчитывал прижать их к Кераку и раздавить с помощью Рейнальда.

— А Рейнальд был готов к участию в этом предприятии, мой господин?

— Не совсем. Мы должны были связаться с ним, сразу как только подойдем достаточно близко, и выработать общую стратегию.

— Ах, связаться с ним! С помощью какой-нибудь птички?

Жерар нахмурился:

— Да, какой-нибудь… — Великий Магистр спрыгнул вниз и отряхнул руки. — Надо сообщить королю.

— Да, боюсь, Ги не обрадуется!

Жерар вновь нахмурился:

— Разыгрываешь передо мной дурака, Томас?

— Нет, мой господин.

— Смотри.

— Как ушли? — спросил король Ги, поднимая голову от таза. Вода и розовое масло стекали по бороде и капали мелким дождиком.

— Абсолютно точно, государь, — отвечал Жерар.

Он вместе с магистрами ордена стоял перед королевским шатром. Это сооружение было своего рода шедевром. Круглый центральный павильон вмещал всю титулованную знать, сопровождавшую короля. Придворные могли выстроиться там перед ним плечом к плечу, не касаясь локтями друг друга. Ткань поддерживалась хитроумной системой распорок, каждая из которых в сложенном виде была с четверть стрелы длиной. Четыре квадратных портика присоединялись к центральному павильону с помощью специальных крестовых сводов, которые были задрапированы тканью, имитирующей своды собора. В этих пристройках можно было делать все, что угодно: спать, обедать, устраивать аудиенции, развлекаться.

Дабы избежать ошибки, полотнища королевского шатра выкрасили в ослепительно красный цвет, а карнизы отделали алой парчой, расшитой изображениями двенадцати апостолов и гербами тех французских герцогств, которые направили в Святую землю своих воинов. По слухам, и сам шатер, и его богатое убранство были даром Сибиллы, доброго гения и супруги Ги.

— А-хм! — Возглас короля отвлек Жерара, украдкой рассматривавшего сие великолепие.

Ги протянул руку ладонью вверх. Великий Магистр торопливо положил на нее чистое полотенце. Ги вытер лицо.

— Значит, они нас испугались, — заявил король.

— Похоже на то, сир.

— Куда они направились?

Жерар, казалось, взвешивает тяжесть вопроса. Амнет, глядя на него, дивился дипломатическим способностям Великого Магистра.

Такое огромное войско могло уйти только в одном направлении. На север, в обход Моаба, в сторону Тивериады. Саладин вел за собой сто тысяч человек, из них всего восьмую часть составляли конники, которых сопровождало не меньше пятидесяти тысяч слуг и рабов, поваров и конюхов, лакеев и шпионов да еще вьючные животные и телеги со скарбом. И все это двигалось со скоростью пешехода. Попытка с таким обозом перевалить через горы на западе или на востоке граничила с безумием. Со времен Ганнибала такое не удавалось никому. Отступить на юг означало пройти прямиком через лагерь самого короля Ги. В этом случае и орденские, и королевские рекруты, образно говоря, проснулись бы мертвыми, со следами сапог и копыт. Единственным вариантом оставалось северное направление, в обход крепости Рейнальда.