Маскарад, или Искуситель

– Могилы? Мой друг! – воскликнул травяной доктор, слегка удивившись. – Вы же не пали мёртвым, не так ли? Я решил, что вы раненый участник кампании, один из благородных детей войны, великий страдалец за вашу дорогую страну. Но вы – Лазарь, не так ли?

– Да, тот, у кого были раны.

– Ах, это другой Лазарь. Но я никогда не знал, что кто-то из них был в армии, – глядя на поношенное обмундирование.

– Теперь будет. Это лишь шутка.

– Дружище, – сказал другой укоризненно. – Вы рассуждаете неправильно. В принципе, я встречаю неудачников приветливо, чтобы скорей отогнать их мысли от их проблем. Врач, который бывает одновременно мудрым и гуманным, редко всецело сочувствует своему пациенту. Но придите ко мне, я – травяной доктор, а также природный костоправ. Я могу быть оптимистом и думаю, что могу сделать что-нибудь для вас. Приподнимите взгляд. Поведайте мне свою историю. Прежде чем я предпринимаю лечение, я требую полного описания случившегося.

– Вы не сможете мне помочь, – грубо возразил калека. – Уйдите.

– Вы выглядите сильно нуждающимся…

– Нет, я не нуждаюсь; сегодня, по крайней мере, я могу оплатить свой проезд.

– Природный костоправ воистину счастлив услышать такое. Но вы поспешили. Я сожалею о вашей нищете, не о наличных деньгах, а о вере. Вы думаете, что природный костоправ не может помочь вам. Ну, предположите, что он не может, сможете ли вы тогда кому-то другому рассказать вашу историю? Вы, мой друг, подаёте сигнал, что находитесь в беде. Скажите мне, ради моей личной выгоды, как без помощи благородного калеки Эпиктета вы достигли своего героического хладнокровия в неудачное время.

При этих словах калека уставился на говорящего твёрдым ироническим взглядом, состоящим из ожесточения и открытой дерзости из-за переносимых страданий, и в конце концов усмехнулся своим небритым лицом, словно каннибал.

– Ну-ну, быть общительным означает быть человеком, друг мой. Не делайте такое лицо, оно беспокоит меня.

– Я предполагаю, – с усмешкой, – что вы – человек, о котором я много слышал, – Счастливый Человек.

– Счастливый? Друг мой. Да, по крайней мере, я должен быть им. Моя совесть чиста. Я верю в каждого. Я уверен, что своей скромной профессией я приношу миру некую небольшую пользу. Да, я думаю, что без предубеждения смогу рискнуть согласиться с суждением, что я – Счастливый Человек – Счастливый Костоправ.

– Тогда вы должны услышать мою историю. Много месяцев я стремился схватить Счастливого Человека, пробуравить его, засыпать порох и оставить его так, чтобы взорвать его на досуге.

– Какой бесноватый неудачник! – воскликнул травяной доктор, отступая. – Настоящая адская машина!

– Вы посмотрите, – закричал другой, ступая за ним и своей цепкой рукой ловя за роговую пуговицу, – моё имя – Томас Фрай. До моего…

– Вы имеете отношение к госпоже Фрай? – прервал другой. – Я всё ещё переписываюсь с этой превосходной леди на предмет тюрем. Скажите мне, вы так или иначе связаны с моей госпожой Фрай?

– Надутая госпожа Фрай! Что эти сентиментальные души знают о тюрьмах или любых других тёмных вещах? Я расскажу вам историю о тюрьмах. Ха-ха!

Травяной доктор сжался из-за смеха, странным образом сотрясающего его.

– Положительно, мой друг, – сказал он, – вы должны остановиться; я не могу так стоять; больше ничего не надо. Я надеюсь, что у меня ещё осталось молоко доброты, но ваш грохочущий смех скоро прогонит его.

– Держитесь, я ещё не дошёл до уничтожения молока. Меня зовут Томас Фрай. К своим двадцати трём годам я носил прозвище Счастливый Том. Счастливый, ха-ха! Они прозвали меня Счастливый Том, вы видите? Потому что я был таким же добродушным и весёлым всё время, как и сейчас. Ха-ха!

От этого травяной доктор, возможно, убежал бы, но гиена опять схватила его. Затем, успокоившись, он продолжал:

– Ну, хорошо, я родился в Нью-Йорке, где и жил постоянно, был трудолюбивым человеком, работал бондарем. Однажды вечером я пошёл на политический митинг в Парк – вы должны знать, что я был в те дни великим патриотом. К моему несчастью, возник конфликт между рядом стоящим джентльменом, который был пьян от вина, и мостильщиком дорог, который был трезв. Мостильщик жевал табак, и джентльмен сказал, что тот выглядит по-скотски, и оттолкнул его, желая занять его место. Мостильщик закончил жевать и отпихнул джентльмена обратно. Ну, джентльмен извлёк из трости шпагу, и затем мостильщик упал – будучи пронзённым.

– Почему это произошло?

Потому что, как вы видите, мостильщик применил избыточную силу.

– Другой, должно быть, был тогда Самсоном. «Сильный, как мостильщик», – гласит пословица.

– Итак, поскольку джентльмен был слаб телом, то поэтому я повторяю, что мостильщик применил избыточную силу.

– О чём вы говорите? Он попытался отстоять свои права, не так ли?

– Да, но при этом, я повторяю, он применил избыточную силу.

– Я не понимаю вас. Но продолжайте.

– Джентльмена, меня и других свидетелей увели в тюрьму «Томб». Прошла экспертиза, и при проведении следственного эксперимента джентльмен и все свидетели нашли поручителя – я имею в виду все, кроме меня.

– И почему не вы?