Маскарад на семь персон

– Меня заботит твое благополучие, – проникновенно прошептал бывший супруг почти в самое ее ухо. – Тщательнее выбирай…

– Я учту, – она взмахнула безупречно ровными, в меру густыми (ничего лишнего, чрезмерность вульгарна даже в области декольте) ресницами, одарив его благосклонным, почти благодарным взглядом.

– А может, не тратить времени?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, Крысь, чего там… Ну отдохнула от меня, я не в претензии. Может… Ты погляди, какая мы красивая пара…

Их отражение в зеркальной колонне и впрямь производило впечатление. Лев и львица, цари зверей. Кристина оценила отражение, посмотрела сверху вниз на склонившегося к ней бывшего – и отодвинулась. Слегка, чтобы это выглядело не категорическим «иди к черту», а чем-то вроде «веди себя прилично, люди смотрят». Но в то же время достаточно заметно – чтобы «он предлагает, я отодвигаюсь» не ускользнуло от взгляда с интересом наблюдавшей за ними Аллы. Гляди, гляди, у тебя-то и вовсе никакого мужа нет! Если и был когда-то, так сгинул и концов не найдешь. Вот сиди и завидуй.

Вообще-то демонстрировать что-либо перед Аллочкой было неинтересно, но перед кем еще? Не перед серой же мышью Копыловой – забилась в уголок, молчит, как… как мышь под веником. Овца как есть. Чего вообще приперлась? А если не демонстрировать собственную всепобеждающую власть, не играть, не дергать за ниточки – вовсе с тоски свихнуться можно. Аллочка, по крайней мере способна хоть что-то оценить.

Дела давно минувших дней

Первая красавица

Кристина всегда говорила, что родилась и выросла в Твери.

Нет, не потому, что жители этого города вместо советского «Калинин» употребляли, как правило, дореволюционное название – так же, как ленинградцы почти поголовно говорили «Питер». А потому, что так было короче и… красивее, что ли. И москвичам они не завидовали: сплошная беготня в этой вашей Москве, прилавки, конечно, побогаче, но за покупками и съездить можно, электрички каждый час ходят. А жить – нет уж. Жить в этой вашей столице нормальному человеку невозможно. Вот у нас в Твери – красота! Город немаленький, древний – по летописям так постарше Москвы будет, вдобавок расположение «меж двух столиц» придавало определенный вес. Да и вообще… Если Кристина из Твери, значит, горожанка, а не какая-нибудь там «деревенщина».

Но правдой это было лишь отчасти: родилась Кристина и впрямь в Калинине, просто потому что там находился ближайший роддом. А вот поселок, где она выросла, хоть и располагался почти вплотную к областному центру, был вполне сам по себе. Поселок был невеликий, большая часть мужского населения работала на МТС, ремонтники и слесари в насквозь промасленных спецовках называли себя рабочей косточкой и на «деревенских» глядели несколько свысока: мол, много ли вы без нас, техников, напашете, насеете? Особенно задирали нос те, кто жил в «настоящих» домах. Даже дорога меж полутора десятков двухэтажек была заасфальтирована, что позволяло выходить из дому не только в резиновых сапогах. Больше всего важничали обитатели пятиэтажек – их в поселке имелось аж три штуки.

Впрочем, остальное население с таким же высокомерием морщилось на «городские» дома: мол, в этих ульях один чихнет, а все соседи хором «будь здоров» отвечают. Вот собственный дом – это и есть богатство!

Мать, гордо обводя рукой «богатство», частенько повторяла:

– Вот смотри, Кристя, когда-нибудь тебе все достанется!

Правда, принадлежала им лишь половина дома. Во второй обитал лысый Петр Петрович.

Да и дом-то к тому же являлся тем еще сокровищем. Во-первых, он был ветхим. Не старым, но – дряхлым, как будто ему сто лет. Когда закладывали фундамент, что-то, как говорил отец, «напортачили», так что стены и полы с каждым годом перекашивало все сильнее, а выложенная неудачно печь пожирала невероятные количества дров. И все равно из всех углов тянуло холодом. Щели заделывали паклей – она торчала отовсюду, свисая серыми клочьями – но это не особенно помогало.

Кристина завидовала тем, кто живет в «настоящих» домах. Где туалет прямо в квартире и помыться можно в ванне, а не в щербатом корыте, и постирать, и воду носить для этого не надо – сколько хочешь, столько из крана и нальешь. Когда Натка, с которой Кристину в первом классе посадили за одну парту, привела одноклассницу к себе в гости, та бегала в крохотный совмещенный санузел каждые десять минут – господи, тут и смывается само, и руки можно теплой водой помыть, а мыло, как пирожное, пахнет! Так что Наткина мама в конце концов заподозрила, что у гостьи «что-то с животом», и начала ей совать какие-то таблетки.

Удивительное дело, но ребята, обитавшие в «настоящих» домах, вроде бы как, наоборот, завидовали «первобытному» житью-бытью:

– У вас прямо как на даче! – ахала та же Натка, забравшись на ветку старой яблони и подтягивая к себе кисть мелкого дикого винограда. – А мы все в магазине покупаем, там картошка вечно гнилая, а вишню вообще не продают. А ты можешь ее прямо из окна есть. И лазить можно сколько хочешь, и цветы вокруг… И пахнет так… Прямо как в раю!