Маски Черного Арлекина

Черными Лордами так просто не называют. Нужно совершать в своей жизни такие поступки, которые запомнятся отчетливо, застыв в памяти людей надежней, чем оттиск печати на сургуче. Причем желательно, чтобы совесть при этом ушла куда-нибудь подальше: прилегла поспать или просто умерла... Вампирам в этом положении несколько тяжелее – у них с прожитыми годами, накопленным опытом и каждой новой каплей выпитой крови появляется душа – не та, которая обитала в их теле до обращения, а иная, полная сожалений, с целым обозом жестоких угрызений в придачу. И обстоятельство это несет для них весьма неприятные последствия. Многие не выживают, растерзанные собственной совестью, четким осознанием происходящего и, как ни странно, слезами жалости. Это словно окунуть ребенка, пока еще четко знающего, что – хорошо, а что – плохо, в омут жестокости и злобы, убив всех его сказочных героев или попросту объяснив, что их не существует. Человеку легче. Так как он родился, уже имея такие совершенно лишние, ненужные ему характерные свойства, как изначальные душа и совесть, то в последующие годы привыкает к ним настолько, что просто плюет на них. Совесть, к примеру, уже не пытается руководить его действиями, оставляя напрасные старания как-нибудь повлиять на сознание, заставить защемить его сердце, а саму сущность обратить к свету. Уже не человека, именно сущность. Отнюдь не терзаемые голодом вампиры всегда являлись самыми жестокими, злобными, черствыми и злопамятными существами, а именно люди. Бездушные никогда не смогут причинить такую боль, как те, у кого душа есть. Вот она, злая шутка богов, судьбы, рока или того, кто виновен в том, что кое-кому просто нравится убивать, измельчать души в пыль и питаться страданиями. Убийцы, лжецы, коварные предатели, величайшие тираны – это люди, в большинстве своем, конечно.

Поступками нынешний Черный Лорд многим походил на своих предшественников, не стараясь проявлять никаких излишеств, вроде благородства, чести и тому подобной ерунды, но была в нем некая особенность, не присущая некромантам былого. Он отличался от них новым, совершенно необычным осознанием. Осознанием того, как проще всего достигнуть своей цели, но что важнее – пониманием человеческой натуры и ее скрытых наклонностей и качеств. Он, словно ловкий бездельник-шут, собрал расклад идеально подходящих друг к дружке карт и выстроил из них свой карточный замок, по которому взобрался на самый верх. О, ему не было тяжело подчинить своей воле всех этих людей за века железного правления орденом. После того, что он видел, никто не сможет поспорить с тем, что люди – люди взрослые и прекрасно отдающие себе отчет в собственных действиях – готовы идти сколько угодно далеко, следуя указаниям авторитета. При почти полном отсутствии угроз, запугивания и насилия над их волей либо телом. Жестокие тираны прошлого не были слишком умны и не читали в людских душах, поэтому не могли понять очевидную истину: человек изначально склонен к повиновению, человек склонен к насилию, человек всегда – без исключения – готов совместить в себе это. Причинение вреда другому у некоторых даже вызывает некоторое затаенное (или же открытое, что без разницы, в общем-то) злобное удовлетворение. Черный Лорд никогда не останавливал и не осуждал больные, противоестественные порывы своих подчиненных. Он прекрасно знал, что боль, этот душевный спазм, как одно из сильнейших чувств – могущественный источник силы для некроманта, того, кто пользуется ею, чтобы творить свою магию. Если же им нравится пытать – пусть; их души греют страдания – он позволит им все, что они только захотят, как щедрый отец, балующих своих детей; их глаза начинают сверкать ярче всякий раз, когда кто-то кричит под ножом, – что ж, он зажжет их взгляды еще сильнее.