Маски Черного Арлекина

Многие заблуждаются, полагая, что Черный Лорд способен удержать в узде всех маньяков Умбрельштада лишь при помощи колдовского влияния, жестоких пыток и кар. Это в корне не соответствует истине. Поводки в руках Деккера Гордема были сотканы из поощрения самых зловещих устремлений подчиненных, окрашены в цвета вседозволенности и отсутствия границ и лишь в самую последнюю очередь приправлены щепоткой страха. Единственный раз, когда ему пришлось лично потратить свои силы на поддержание авторитета, – это был тот случай в лесу, когда он провел показательную казнь Коррина Белая Смерть. Все же остальное время его прислужники сами грызли друг друга: одни – защищая его интересы, вроде Арсена и Лоргара, другие – пытаясь подточить его власть, – это относится к интригану Сероглазу. Но при этом все они, словно обученные крысы, бежали по кованому железному лабиринту в нужную Черному Лорду сторону, а ему оставалось только показать им устеленный сыром путь да слегка подогреть стенки и пол их тюрьмы. О да! На то, чтобы осознать, что каждый из них взаперти, у его слуг ушло не менее двух веков. Еще бы, ведь это была лучшая, искусно выстроенная тюрьма, где стены сжимают плотно, но при этом прутья клетки расставлены так широко, что узникам кажется: туда проникает достаточно свежего воздуха, да и небо видно превосходно.

Все было предельно ясно, ни одна конструкция в его системе по управлению Орденом Тьмы не давала слабину, пока не случилось нечто. Это отмеченное различными странностями явление не могло не произойти со временем, и только теперь Деккер постепенно осознавал это. Все было очень просто. Как человеку приедается то, что он ест изо дня в день, так и причинение другим боли, убийства, пытки и насилие, которые раньше так грели душу, ныне вызывали лишь раздражение и усталость. Да, спустя два с половиной века они устали. И первым, кто устал, был именно он, Черный Лорд, источник чужих мучений.

То, что когда-то грело изнутри и приносило ощущение того, что он жив, постепенно гасло. А когда-то ведь в голове и сердце Деккера Гордема бушевал пламенный вихрь! Те, кто утверждают, что месть иссушает душу, как и следовало полагать, ошибаются, ведь мало кто из них лично мстил по-настоящему, но при этом каждый своим долгом считает различные заумные разглагольствования. На самом же деле месть изживает себя, как старая дорога, постепенно переходящая в поле, – она заканчивается, утрачивает смысл. Поначалу он был глупцом, полагавшим, что месть и воздаяние – это справедливость. Короли, которых он уничтожал медленно и мучительно, думая, что они таким образом ответят за погибших братьев по ордену, семьи магистров орденов-предателей, которые он вырезал поколение за поколением, служа для них роком, черной тучей на горизонте, тенью за спиной... Вскоре он понял, что здесь нет ни капли справедливости, лишь удовлетворение, ну и прекрасный каменно-твердый смысл жизни в придачу. Мертвым братьям, тем, кто пал жертвой измены короля Инстрельда II и орденов из Высокого Трибунала, все это было не нужно. Они сами поведали ему об этом в стране Смерти, когда он в своей слепой и глупой гордыне возомнил, что совершал все это не ради себя. Они корили его за содеянное или же напутствовали на новые злодеяния; каждый, в соответствии с остатками собственной истлевшей совести. Но в их безжизненных глазах не мелькало и тени понимания того, что он вернул их ордену, находившемуся на грани полного уничтожения, утраченное могущество и воздал по заслугам мерзавцам, виновным в их смерти. Им было уже все равно, этим покойникам: популярность братства Руки и Меча среди народа в их сознании смешалась с ужасом и отчаянием, которое несло ныне это название – они не видели разницы и не испытывали гордости. Они были столь же рады, что их убийцы и мучители отплатили за все, сколько могильные черви бывают рады новой порции протухшего мяса, не более – он знал это. Одна лишь его душа оставалась жива и жаждала праведной мести – не их. Но осознание этого странным образом прибавляло уверенности ему самому.

Теперь все изменилось. Словно старик, выживший из ума и посреди улицы забывший, куда направлялся, Деккер подчас ловил себя на странной мысли: «Я не понимаю, зачем я все это делаю».

Двухсотпятидесятилетний план мщения подходил к концу. Королевство в огне. Элагон пал, Истар разрушен, от Восточного Дайкана ничего не останется при следующем нашествии орды, а Гортен – в лапах мятежников. Ему даже заниматься столицей не пришлось – эти стервятники сами разорвут остатки льва-Ронстрада на куски.