Масло

Рика вдохнула запах навоза и молока. Почему бессвязные и неуместные воспоминания вечно тревожат ее в неподходящее время? С ней что-то не так. Смерть отца и дело Кадзии Манако никакого отношения друг к другу не имеют.

Между ног вдруг скользнуло что-то теплое и влажное, и по телу пробежала дрожь. Для менструации еще рано пока… Надо зайти в туалет и проверить, все ли в порядке с нижним бельем. Тут ведь наверняка есть уборная.

Неожиданно Рика вспомнила: первые критические дни начались у нее вскоре после смерти отца.

— Что с тобой, Рика? Какая-то ты бледная, — обеспокоенный голос Рэйко вернул ее в реальность. Коровы рядом пили воду, уткнувшись в свои поилки.

Вместе с Акиямой гостьи покинули хлев.

— Сейчас очень холодно, и чем больше коровы едят, тем гуще и слаще у них молоко. А летом оно, наоборот, получается освежающе легким. Советую вам попробовать горячее молоко — самое то для зимней поры. Моя жена угостит вас.

Дом Акиямы был сразу за коровниками. Они прошли не разуваясь в просторный коридор с земляным полом. В углу стояли велосипеды и шлифовальная машинка для риса. В целом помещение нельзя было назвать идеально прибранным, но оно казалось чище дома Кадзии. В кухне жена Акиямы подогрела для них молоко в ковшике на газовой плитке и разлила по бумажным стаканчикам.

— Сестра очень любила мороженое, которое делали на ферме, — обронила Анна. — Говорила, что оно напоминает ей густой десертный сыр. Но сейчас для мороженого, конечно, холодновато.

Взгляд ее был устремлен на закрытый ларек за окном, утонувший в снегу. Рика тоже посмотрела в ту сторону, и ей показалось, будто у ларька мелькнула тень маленькой девочки с уже наливающимся телом; девочка наблюдала за коровами, поедая мороженое.

— Ух ты, как вкусно! Оно будто с медом! — восхищенно воскликнула Рэйко, отпив из стаканчика. И действительно, горячее молоко оставляло теплое, солнечное послевкусие.

Пока Рэйко делала фотографии фермы, Рика решилась поговорить с Акиямой.

— Вы ведь с детства дружили с Манако, да?

Стоило упомянуть это имя, как дыхание Акиямы сбилось.

— У вас замечательная ферма…. Я журналист, работаю в еженедельном журнале. Чтобы о вашей ферме узнало больше людей, я бы могла написать о ней… А вы… Может быть, вы поделитесь со мной какими-нибудь воспоминаниями о Манако? Пусть это даже будет что-то мелкое и незначительное… Свяжитесь со мной по этому номеру, если появится желание поговорить. Я уезжаю послезавтра в половине шестого вечера, а до этого буду в Ниигате.

Акияма неловко принял визитку и быстро сунул ее в карман.

Солнечный вкус молока на языке исчез без следа.

8

Анна смахнула с надгробия пласт снега. Скользнув по гладкой каменной плите, он упал и рассыпался. Влажный гранит заблестел под лучами полуденного солнца, высветившими гравировку на камне: «Семейная могила Кадзии».

Маленькое кладбище располагалось в пятнадцати минутах пешком от фермы Акиямы, и отсюда отчетливо виднелась «Сантопия». Высоких домов тут не было, да и вообще домов было мало — одни бесконечные поля, и в ясные дни, а особенно зимой, когда землю покрывает сияющий на солнце снег, все видно как на ладони.

Бо́льшая часть могил скрывалась под снежными шапками: только некоторые были расчищены — наверное, семьи приходили сегодня на кладбище.

— Конечно, сакэ быстро замерзнет… Но это любимый напиток отца, и сестра просила меня принести его.

Анна достала из тканевой сумки пузатую бутылку сакэ «Кэнсин» и воткнула в снег, затем поставила в вазу хризантемы. Палочки благовоний никак не хотели разгораться, и ей пришлось раз за разом все с большим раздражением чиркать колесико зажигалки. Наконец тонкая змейка дыма заструилась в холодном воздухе, наполняя его тяжелым ароматом.

— Это было в две тысячи двенадцатом году, в феврале. Несчастный случай. Отец был на охоте на горе Хосю: охота — его давнее хобби… Поскользнулся на снежной тропе и ударился головой. Сестра с тех пор, как уехала в столицу, только один раз сюда приезжала — на его похороны. Но в Токио мы с ней периодически виделись. Довольно часто, чаще, чем во многих семьях сестры общаются. И с отцом она тоже в Токио встречалась, пока он был жив.

Вслед за Анной Рика и Рэйко сложили перед собой руки в молитвенном жесте и прикрыли глаза. Сияние чистого снега пробивалось сквозь сомкнутые веки. Зимний воздух выхолаживал кожу — даже ресницы, кажется, замерзли.

Рика осторожно спросила Анну, все еще погруженную в себя:

— Ваши родители познакомились и поженились в Токио, верно?

— Да, так. Они работали в маленькой компании в районе Синагава. Мама часто с гордостью рассказывала нам о начале их отношений. Отец — приятный в общении, эрудированный, настоящий джентльмен — был очень популярен среди женщин, и когда мама начала встречаться с ним, сразу стала объектом всеобщей зависти. Это уже потом между ними все разладилось… А когда они только познакомились, мама очень любила отца, и она до сих пор дорожит воспоминаниями о тех временах.