Масло

Поводок, связывающий нас с Мелани, свободно провисал. Я слышала, что смена обстановки полезна для собак, но едва ли такое неожиданное путешествие пойдет на пользу моей любимице — возраст, мне было тревожно за нее.

Стараясь не встречаться с людьми, мы дошли до каменной лестницы и спустились к набережной. У реки было холоднее и пахло сырой землей. Из-за легкой дымки река казалась бескрайней. В ранний час тут было хорошо. Пришлось посторониться, чтобы пропустить группу школьниц в спортивных костюмах. Наверное, утренняя тренировка какой-нибудь спортивной секции. Екода упоминал, что подрабатывает администратором у родственника на подготовительных курсах. Курсы готовят к поступлению в среднюю и старшую школу, так что их посещают девочки как раз такого возраста.

«Прости. Как бы сказать… Ты слишком дорога мне…» — зазвучал в голове голос Рё. Я старалась не думать о нем, с тех пор, как приехала к Екоде. Следуя за Мелани, я представила лицо мужа. «Секс… Я не могу, Рэйко… Я не могу делать что-то подобное с тобой. Ты для меня как сестра или дочь… Хрупкая, ранимая… Я не могу проявить грубость… И не хочу…» Как выяснилось, Рё нравится грубый секс, и он просто боялся причинить мне боль. «Я обязательно помогу тебе зачать ребенка. Правда. Прошу, доверься мне и подожди еще немного», — сказал он мне, когда я спросила, что происходит.

Я хочу заниматься сексом только с супругом. А вот Рёске, похоже, считает, что тут есть варианты. Мое низкое либидо после свадьбы отталкивало его. И не только это. Для него секс с кем-то родным, мирно посапывающим под боком, пахнущим домом, казался неприемлем. Так же считал и мой отец.

Рёске думает, что я фригидная. Но это не так, и, кстати, мое либидо вовсе не было исчезающей величиной. Наоборот, с каждым днем нашего брака во мне разгоралась жажда близости. Хотя прежде в постели с мужчинами я была пассивной, что быстро вгоняло их в тоску. Видно, потому что это были не мои мужчины. А Рёске? Рёске мой?

Какое-то время я постояла у реки. Как же так вышло? Я так отчаянно пыталась избежать отношений, как у моих родителей, но в итоге ступила в ту же воду… И если бы кто-то наблюдал за мной со стороны… Покинула мужа, заявилась в дом к чужому мужчине…

Мелани несильно дернула поводок, вырывая меня из вихря неприятных мыслей.

Заканчивая прогулку, я быстро закупилась в круглосуточном супермаркете недалеко от дома Екоды — средства для чистки туалета и ванны, тряпки и салфетки. Из еды — яйца, масло и йогурты, сыр, немного фруктов и овощей, мясо и приправы. Цены оказались не слишком высокими, должно быть, семьям с детьми комфортно тут жить. В магазине «Всё по сто иен» я выбрала для себя фартук с пестрыми узорами. У Екоды я не задержусь, но без этого не обойтись.

Когда мы с Мелани вернулись, я довольным взглядом окинула сияющую чистотой кухню. Рецепт панкейков из йогурта и сливочного сыра я нашла в книге советов по правильному питанию для собак. Кто бы мог подумать! В сковороде тесто наливалось нежным желтым цветом, быстро превращаясь в аппетитные блинчики.

Наконец проснулся Екода — на лестнице послышались шаги.

— Твоя собака не может вести себя потише? Я глаз сомкнуть не мог от ее скулежа, — раздраженно заявил он. От вчерашней обходительности не осталось и следа. В черном свитере и джинсах он выглядел вполне обычным мужчиной средних лет — у таких и семьи бывают. Оступись я где-нибудь в жизни, могла бы выйти за такого.

— Не удивлюсь, если соседи будут жаловаться. Тогда это тебе аукнется.

Я невольно сжалась. Мне казалось, что Екода не способен помыкать женщинами, а уж чтобы представить такой тон… Он и словом не обмолвился, каким чистым стал дом — только хмуро посмотрел на завтрак.

Мелани ела такие же блинчики, наклонившись над миской, и настроение у него еще больше испортилось.

— Подала то же, что и собаке… — зло выплюнул он.

Я обезоруживающе улыбнулась и весело произнесла:

— Блинчики такие вкусные, что даже Мелани понравились. — Взяла с тарелки блинчик и умяла в один присест.

Лицо Екоды не дрогнуло, и во мне вспыхнуло раздражение. Кто бы говорил: питается растворимой лапшой, живет в грязи, полный отстой, и еще смеет укорять меня! Такие мужчины остаются одинокими до конца жизни, никто не вынесет этого брюзжания.

— А, ладно. Все равно аппетита нет. — Екода швырнул вилку на стол, а я с трудом сдерживала неприязнь.

В комнате повисла тишина. Делать нечего — подлила ему кофе и попыталась завести разговор.

— Много работы в последнее время?

— Да, хватает.

— А сколько учеников в школе?

— Когда как.

Это не беседа, а интервью какое-то. В переписке Екода жаловался на то, что ему поговорить не с кем, а теперь, когда я перед ним, отвечает односложно на мои вопросы. Мелани и то общительнее. Впрочем, нет: сравнивать его с Мелани будет оскорблением для собаки. Откуда только взялось у него это высокомерие?

Екода поднялся из-за стола, накинул потрепанный пуховик с торчащими перьями и направился к выходу.

— Я на работу. Смотри, чтоб в мою комнату и носа не совала.