Масонство и закон

Но уже Декларация независимости вместо этого опиралась на понятие «естественного права человека», предполагаемого свода вечных, вселенских, неотъемлемых прав, извлеченных посредством Разума из самой Природы Человека в некоем абстрактном мире. Под влиянием английских мыслителей XVII века и континентальной философии после Гроция французские авторы XVIII века разработали эту теорию естественных прав и вывели ее на совершенно новый уровень, а создатели нашего законодательства были прекрасно знакомы с их трудами. Но также они были прекрасно знакомы с сочинениями Блэкстоуна и Коука[55] – библией английского права. Естественно, они совместили общую теорию французских мыслителей и точные детали английских законников и пришли к выводу, что права англичанина согласно общему праву, описанные англичанами в своих законодательных сводах, и есть природные, то есть естественные права человека, содержащиеся в книгах по французской политической философии. Поэтому в нашем Билле о правах они изложили, раздел за разделом, первые и предписали для их соблюдения четкие и определенные меры, действуя властью вторых. Это возымело серьезные последствия для всей американской философии права, которую Пайк впитывал во время обучения перед допуском в адвокатскую палату.

В столкновениях между английскими судьями и Стюартами судьи утверждали, что стоят между правами и свободами простого англичанина и агрессивными неподотчетными действиями Короны. Когда же мы переняли теорию о врожденных неотъемлемых естественных правах и скрестили ее с теорией английских законников, в результате появилась доктрина, согласно которой Закон стоит, или, по крайней мере, должен стоять точно так же между индивидом и обществом, и что функция его состоит в обеспечении прав и свобод индивида и его защите от агрессивных неподотчетных действий организованного общества. Эта идея посреднической функции закона, который здесь становится примирителем частного – с целым, человека – с обществом, которую все законники прошлого века считали первой строкой своего символа веры, довольно четко просматривается во всех наставлениях Пайка и в поздний период привела его к обобщению о Равновесии, или Эквилибриуме, как Высшей Реальности. Ведь если закон есть посредничество, гармонизация и примирение, а Вселенная управляется законом, то основополагающий принцип Вселенной есть посредничество и гармонизация, которые мы привычно называем именно Равновесием. В старости Пайк усвоил метафизический метод философов XIX века и с его помощью вновь подтвердил все то, к чему вело его всю жизнь изучение классической американской политической и правовой философии, а также работ французских авторов-мистиков.

Поколение, последовавшее за Гегелем, пыталось объяснить Вселенную как реализацию идеи. История была развитием этой идеи в человеческом опыте. Философия была логическим развитием той же идеи. Отсюда становится ясно, что конечной целью был поиск той самой единственной основополагающей идеи, проявлением которой был мнимо сложный феноменологический миропорядок. А задача философа была в том, чтобы соединить и примирить все различия в Абсолюте, достижимом посредством идеи. Следы этого постепенного перехода от политической и правовой аналогии к метафизическому основанию заметны в «Морали и догме» то тут то там, а ведь можно сказать, что эта книга дошла до нас в более или менее первозданном виде, несмотря на внесение в нее в разное время многочисленных второстепенных правок.

Также в конце жизни Пайку пришлось столкнуться с материализмом, который столь высоко задрал голову и говорил столь «гордо и богохульно»[56], что на протяжении последней трети жизни Пайка успел создать собственную догматику и начал войну с отступниками. Если нам кажется, что Пайк, мистик по своей натуре, иногда полагается скорее на интуицию, чем на рассудок, строит здание Знание на фундаменте самодостаточной Веры, находит реальность в оккультном, демонстрирует уверенность в наличии неразрывной связи между знаком и означаемым, вопреки не терпящей возражений метафизике его же наставлений, где он больше спорит и демонстрирует, чем пророчествует, – нам обязательно следует принять во внимание раздражение идеалиста и мистика при наблюдении механистической Вселенной позитивистов, «экономической этики» и «философии брюха» мыслителей-материалистов, которые навязывало всему окружавшему его миру новое поколение.

Теперь поговорим о масонской философии Пайка.