Масонство и закон

Пайк не оставил нам какого-то единого компендиума своих философских воззрений. Поэтому, как и в случае с Оливером, у нас нет возможности просто и быстро получить сведения о его мыслях на тот или иной счет. Исследователь масонской философии Пайка должен прочесть и подробно изучить сотни и сотни страниц «Морали и догмы». По ее прочтении и осмыслении в голове его сама по себе сложится описанная там философская система. Но никто из исследователей все равно не сможет ткнуть пальцем в то или иное предложение в книге и провозгласить, что именно здесь излагается основа философии Пайка. Первое, что следует помнить при чтении «Морали и догмы», – это что нужно четко различать, где там Пайк, а где – нет.

Ведь он сам предупреждал нас: «В ходе подготовки данного труда к публикации Великий Командор выступал в роли как автора, так и составителя, поскольку около половины данной работы составляют выдержки из трудов величайших и красноречивейших писателей, мыслителей и философов. Возможно, для всех было бы полезнее, если бы он привел больше выдержек и меньше собственных пассажей. Тем не менее, около половины труда принадлежит ему самому; включая в свою работу высказывания и мнения других авторов, он постоянно дополнял, изменял и приукрашал их, зачастую несколько перемешивая цитаты – прямые и косвенные – с собственными словами».

Надо сказать, что автор несправедлив к себе в этом случае. В некотором смысле вся книга – его. Он всё сам прочел и переварил. Он всё усвоил. Он сделал этот материал частью себя и встроил в свою систему. Но именно по этой причине тексты Пайка и отрывки из «Морали и догмы» так часто обманчивы. Ему как автору можно в конечном итоге приписать практически любую философскую идею и концепцию, если пойти по пути выискивания цитат. А также можно опровергнуть практически любой его пассаж практически любым другим его же пассажем, если только скользить по поверхности и не отделять материал, который он адаптирует или использует для иллюстрации развития мысли человечества на ту или иную тему от догматических положений его собственной философии. «Мораль и догму» следует читать и интерпретировать как единое целое. Как писал Иммануил Кант о своих сочинениях, это книга для продумывания, а не пролистывания[57].

Перед тем, как углубиться в масонскую философию Пайка, нужно отметить три его вклада в масонскую науку. Во-первых, Пайк был апостолом свободы интерпретации. Он к месту и не к месту всегда повторял, что нет такого непогрешимого авторитета, который своим словом ex cathedra мог бы запретить каждому отдельно взятому масону так или иначе истолковывать тот или иной древний символ Цеха. Напротив, настаивал он, каждый отдельный масон, вместо того чтобы получать уже переваренное и готовое масонство из рук и из уст другого масона, должен создать свое личное, собственное масонство для самого себя путем исследований и размышлений над символами и практической работы над ними. Он отстаивал право и обязанность каждого масона развиваться самостоятельно. Он отстаивал то масонство, которое строит внутри себя каждый масон – сам для себя – на твердом фундаменте зрелых личных убеждений. Этот масонский протестантизм, как мы его имеем полное право называть, особенно примечателен у того, кто был настолько пропитан французскими масонскими сочинениями.

Во-вторых, он дал нам исконные толкования символов, которые пришли в масонство через труды философов-герметистов. Хатчинсон и Престон, даже Оливер, откровенно говоря, вовсе не понимали этих символов. По правде говоря, Престона вообще интересовало не то, чем эти символы были в действительности, а как именно их можно использовать в качестве инструментов практического образования в его время и в его местности. Закономерно, что и Престон, и Оливер зачастую придавали абсолютно неадекватные объяснения и невежественные толкования древним символам. А Пайк изучил их истоки и становление. Он усвоил их дух и осознал их место на лестнице эволюции человеческого духа. Поэтому он смог заменить грубый символизм конца XVIII века подлинной наукой о масонских символах.

В-третьих, он не только дал символам толкование, но и обогатил символизм Цеха за счет своего подробнейшего ознакомления с древней и новой литературой о символизме и мистицизме. Так он донес до нас мысль, что наука о масонских символах есть лишь ветвь гораздо большей сферы, что она не самодостаточна, что всякий серьезный масонский ученый должен изучить гораздо больше трудов, чем хранится в стенах даже самой полной и богатой масонской библиотеки.