В это «что-то» входят многие из концепций и идей, которые подразумеваются в вопросах и задачах, рассмотренных в этой книге: концепции информации, эмерджентности, случайности, исторических происшествий, адаптации и отбора; все характеристики
Однако, как я пытался продемонстрировать во всех разделах этой книги, теория масштабирования дает нам мощные средства для получения компромиссного решения: разработки численной системы для понимания и предсказания многих общих аспектов таких систем в грубом приближении.
Вероятно, самый неожиданный аспект вдохновенной «Теории всего» заключается в том, что она предполагает, что Вселенная в целом, в том числе ее происхождение и развитие, несмотря на всю ее запутанность, оказывается не
Следовательно, параллельно с разработкой такой «Теории всего» нам следует заняться аналогичными поисками теории Великого объединения сложности. Задача разработки численной, аналитической, основанной на научных принципах и обладающей предсказательной силой базы для понимания сложных адаптивных систем – это, несомненно, одна из важнейших задач XXI века. Жизненно важным и еще более срочным разделом этой задачи является разработка теории Великого объединения устойчивости, необходимой для устранения тех необычайных угроз, которые возникают перед нами сейчас. Хотя, как и все великие объединения, эти решения почти неизбежно будут неполными и вполне могут оказаться недостижимыми, они тем не менее должны вдохновить нас на создание важных, возможно революционных новых идей, концепций и технологий, которые позволят нам понять, куда мы можем двигаться дальше и сможем ли сохранить то, чего достигли к этому моменту.
2. Междисциплинарность, сложные системы и Институт Санта-Фе
Хотя такое мировоззрение, возможно, и не было прямо сформулировано в столь возвышенных словах, именно оно определяло те задачи, для решения которых был создан Институт Санта-Фе. Это замечательное место. Может быть, оно не всем пришлось бы по душе, но для многих из нас, все еще приверженных наивному, в чем-то романтическому стремлению участвовать в жизни эклектичного сообщества ученых, занятых поисками «истины и красоты» – и разочарованных невозможностью найти его в классической университетской среде, – SFI стал максимальным приближением к осуществлению этой мечты. Я считаю необычайной удачей и честью то, что мне удалось провести несколько очень успешных лет в таком чудесном месте, в котором мою работу стимулировали мои коллеги-единомышленники, пришедшие из самых разных отраслей научной деятельности.
Возможно, атмосферу и характер SFI лучше всех отразил британский научный журналист Джон Уитфилд, писавший в 2007 г.: