Массовая литература конца Хх - начала Хх╤ вв (СИ)

Особую роль в формировании гламурной эстетики, безусловно, играют женские журналы, в которых транслируется миф о "новой русской женщине". Обилие появляющихся в женских журналах мини-любjвных романов представляет собой род медийной словесности. Такие тексты характеризует установка на бессознательную репродукцию профессиональных, усредненных и трансформированных (под воздействием законов массовой ментальности) культурных образцов. Ее характеризует клишированность на всех уровнях словесной организации. Очевидно, что на рубеже ХХ-ХХ╤ вв. медийная словесность активно ищет разнообразные ходы для легитимизации и самообнаружения, что проявляется в идентичности некоторых подходов к созданию художественных образов с массовой литературой.

Особый образ писателя в полной мере может быть обнаружен в проекте издательского дома "Семь дней", который в журнале "Караван историй" стал публиковать автобиографические романы звезд шоу-бизнеса: "И жизнь, и слезы, и любовь" Валерии, "Заложница" певицы Жасмин, "Кольцо для Одетты" балерины Анастасии Волочковой, "Танго втроем" Наташи Королевой, "Мой жаркий лед" фигуристки Татьяны Навка и др. Создается устойчивое впечатление, что некий "фантомный автор" один, и все романы созданы по одному лекалу: трагические истории о предательстве и кознях коллег по цеху, об одиночестве и страхе, преследованиях со стороны мужчин, недоброжелателях и т.д.

К концу ХХ века благодаря кинематографу, телевидению, рекламе, Интернету возникла новая оптика видения человека. Можно говорить о разных секторах массовой культуры, каждый со своей совокупностью транслируемых значений и образцов. В фокусе внимания массовой литературы стоят, как правило, не эстетические проблемы, а проблемы репрезентации человеческих отношений, которые моделируются в виде готовых игровых правил и ходов. Очевидно, что за последние десять лет в России сложились устойчивые структуры поведения читателей, во многом продиктованные и киноиндустрией.

Постоянные персонажи кино-и-телеэкрана являются квазианалогами друг друга и множат себе подобных уже в литературе. Первичность литературного текста перестает быть обязательной на поле массовой литературы. Достаточно вспомнить множество примеров создания книги "по мотивам" известных телевизионных сериалов ("Просто Мария", "Богатые тоже плачут", "Санта-Барбара" и др.) и многотомное издание "Бестселлеры Голливуда". Через экран заново проходят те литературные жанры, которые в самой литературе отошли в положение "примитивов", стали чтением для детей (романы про пиратов, приключенческие, вестерны и др.).

Поэтому в жанровой иерархии современной литературы появляется и тип "киноромана". Примечательно название серии "Смотрим фильм -читаем книгу", в которой вышли книги К. Мурзенко "Мама не горюй", В. Мережко "Сонька Золотая Ручка. История любви и предательства королевы воров", А. Балабанова "Брат, Брат-2", С. Бодрова "Связной" и др.

Любопытно в этой связи признание Анны Малышевой, популярного автора детективов, о том, как она работает над своими романами: "Я просто села перед машинкой и представила, что я сейчас буду смотреть кино, и принялась тут же записывать это кино. И сейчас, когда я пишу уже шестнадцатый роман, все начинается с такого кино". Подобная схематичность создания текста становится печальной чертой авторов массовой литературы, для которых скорость и коммерческая востребованность становятся важнее эстетического качества произведения.

Современные "глянцевые писатели" настолько привыкли апеллировать к кинематографическому опыту читателей, что портрет героя может ограничится фразой "Она была прекрасна, как Шерон Стоун" или "Он был силен, как Брюс Уилис". Лишая своих героев индивидуальной портретной характеристики, делая их бесплотными и условными кальками киногероев, "глянцевые писатели" превращают их лишь в маркеры определенных типов. Герои становятся симулякрами, которые Ж. Бодрийяр определял как "злых демонов" современной культуры, при которых "место божественного предопределения занимает столь же неотступное предшествующее моделирование"4. 4 БодрийарЖ. Злой демон образов // Искусство кино. 1992. N 10. С. 67.

"Кинометафора жизни" стимулирует в массовой литературе развертывание оценочного дискурса, становясь метафорой красивой жизни. Об этом явлении справедливо пишет М. Харитонов: "Киношная версия жизни именно в силу своей документальной, фотографической правдоподобности может подменять жизнь реальную. Уже существует киношная война и киношная революция, киношные преступники и герои, киношные деревни и стройки, киношная любовь, киношная эстетика и идеология. В массовом сознании эта подмена едва ли не полная" . //5//

Важная черта массовой литературы - это эскапизм, уход от реальности в другой, более комфортный, мир, где побеждают добро и сила. Неслучайно наиболее распространенный ответ читателей на вопрос о причинах их увлечения тем или иным жанром массовой литературы^ "хочется отвлечься, отдохнуть, отключиться от забот и т.д.".

Это в большей степени касается любовного романа.