Массовка

– Здесь не настолько скучно, чтобы среди ночи розыгрыши устраивать, сказал Седой. – Все действительно так, как есть. Даже еще хуже.

– Но кто мог позволить? – бормотал Артемий. – Есть ведь закон, власть, спецслужбы, наконец…

– Есть, есть, – усмехнулся Тощий. – Закон силы и власть денег. Спецслужбы тоже имеются. Частные охранные фирмы – слышал про такие?

– Ах, вот оно что, – пробормотал Артемий. Он почувствовал, как в голове начинают складываться пазлы пока еще непонятной картины. – Но… Как…

– Расскажи ему, Седой, – сказал Тощий. – А то он достанет всех вопросами, и привлечет к себе внимание…

Седой приблизил к Артемию обветренное лицо, заговорил:

– Мы – массовка. Биомасса – понимаешь? Нас собрали здесь под предлогом кино, а теперь, думаю, ставят на нас какие-то эксперименты. Как нацисты – можешь себе такое представить? И знаешь, что в этом во всем самое страшное?

Глаза Седого наполнились самым настоящим безумием:

– Самое страшное – мы не понимаем, чего от нас хотят! Мы знаем, что за нами день и ночь следят, но не замечаем в себе никаких изменений. А они должны быть! Ты нужен им как свежий материал, а нам – как тот, кто сможет увидеть, что же с нами происходит. Понимаешь?

– Н-не очень, – обмирая, сказал Артемий.

Седой начинал пугать его. Может, в этом и заключались те самые «изменения»? Тощий лишь нервно хихикал в такт словам Седого.

– Нам платят за каждый день пребывания в неволе, – говорил Седой. – Зачем? А я скажу, зачем: чтобы успокоить нас, превратить в послушных баранов, понимаешь?! Чтобы мы терпели, пока нас незаметно обрабатывают газом, излучением, еще, черт знает чем! Чтобы мы потом сами, блея, поперлись в эту печку, как только ее достроят! Две силы борются здесь: страх и жажда наживы! Некоторые всерьез полагают, что смогут, как следует, подзаработать – и спокойненько отправиться домой. Но кто же допустит такое?! За все, что здесь происходит всей этой шайке грозят максимальные сроки, понимаешь? Ты понимаешь меня или нет?! Никого из нас живым не отпустят! Мы все здесь – ходячие мертвецы!

Артемий тяжело дышал. Ему казалось, что сейчас он снова потеряет сознание. Потому, что Седой умел говорить убедительно. Он просто заражал страхом, как кусачая собака – бешенством. Краем сознания Артемий понимал, что от этого человека стоило бы держаться подальше.

Но Седой не отпускал. Он говорил, говорил, говорил…

– Держись нас с Тощим, – сказал он под конец, совершенно спокойным голосом. – И главное – ничему и никому не верь.

– И вам? – нервно усмехнулся Артемий.

– А мне – тем более, – сказал Старик и подмигнул Артемию. – Здесь все – игра. Жуткая, дикая, но игра.

– Ты старосте не верь, – вставил Тощий. – Сволочь он.

– Тут все сволочи, – сказал Старик. – Поверь, скоро ты сам станешь такой же сволочью. Одним из нас.

– А если не стану? – медленно произнес Артемий.

– Тем хуже для тебя, – равнодушно сказал Седой. – Вот, это твои нары. У нас, все-таки, не совсем зона, так что есть из чего выбрать. И кормят здесь лучше, чем в концлагере. Правда, не намного.

– Но кое в чем это место хуже, чем зона, – добавил Тощий.

Седой закатил глаза и сказал, смакуя каждую букву:

– Массовка…

– Подъем! Подъем!

Мегафонный голос вырвал Артемия из забытья. Нормального сна так и не получилось – только короткие обрывки, наполненные болезненными видениями.

– Начинается…

– Достали уже, чертовы киношники!

– Куда спешим, не пойму?

– Жрать охота – сил нет…

Артемий наблюдал, как со всех сторон с деревянных стеллажей полезли люди. Одни мужчины. Только сейчас он обратил внимание на неприятный запах немытых человеческих тел. Неужто придется здесь гнить заживо?

Артемий закрыл глаза и медленно выдохнул.

Не стоит делать поспешных выводов. Что-то странное происходит в его жизни. Странное и опасное. И, в то же время очень и очень важное. Надо просто попытаться отстраниться от навязчивых домыслов и принять все, как должное. И уж после – принимать решение.

Артемия толкнули в бок:

– Идем с нами! Не то останешься без жрачки!

Это Тощий.

Артемий решительно встал с тонкого жесткого матраса. Спал он в одежде, так что мог сразу же влиться в унылый поток, бредущий в сторону двери. Узкий проход в торце барака был слишком тесен для такой толпы. Там даже образовалась пробка.

– Чем кормить-то будут? – ворчал Тощий. – Опять какую-нибудь лапшу жрать заставят…

– Или кашу, – сказал кто-то со спины. – Ненавижу кашу.

– Я бы сейчас яичницы с ветчиной, – мечтательно сказал длинноволосый парень по правую руку от Артемия. – И кофе…

– Эй, Арт, а ты бы чего сожрал? – Тощий ткнул его локтем.

Артемий недоуменно посмотрел на Тощего и пожал плечами:

– Я бы свалил отсюда – и дело с концом. Какая разница, чего жрать?

Тощий тихо рассмеялся:

– Вот ты лопух, Арт! Сразу видно, что не обломанный! Это пройдет. Скоро сам поймешь, что самое главное – это жрачка.

– А на втором месте что? – поинтересовался Артемий.

– Койка, – немедленно отозвался Тощий. – После жрачки хорошо всхрапнуть, как следует.

– Логично, – сказал Артемий. – Я вижу, у вас тут довольно гламурно: пожрал, всхрапнул, погадил… Прямо не лагерь, а курорт.