Мастейн. Автобиография в стиле хэви-метал (ЛП)

Это произошло вскоре после того, как я упал на колени и произнес все молитвы, которые знал и принял Иисуса Христа в свою жизнь. Это произошло без всякого сопротивления с моей стороны, и Бог знает, что в последующие годы временами мое поведение было несовместимо с христианским образом жизни. Я не экстремист. Я не фундаменталист. Я отходил от принципов веры и по мелочам и по важным вещам. Я ругаюсь. Я не всегда проявляю терпение и терпимость, которые должен проявлять. Но я верю в Бога и я верю в том, что Иисус это мой спаситель, и все это основополагающие принципы, которыми я руководствуюсь в жизни.

Когда я позвонил Пэм, чтобы рассказать о своем обращении, я ожидал от нее скептическую реакцию. То, что получил в итоге, было нечто совершенно иным.

Она засмеялась.

“Это не смешно!” — сказал я.

“Знаю” — сказала она. “Но все мои друзья сказали мне, что рано или поздно это произойдет. Они знали, что ты вернешься. Именно поэтому я смеюсь”.

“Но ты счастлива, так?”

“Да, конечно”.

Примирение было далеко от безболезненного. Были еще встречи, так же, как это было в Аризоне во время моего предыдущего пребывания в реабилитационном центре.

Мы собрали большую семейную встречу и провели беседу, во время которой я снова столкнулся со всеми своими прегрешениями. Я заслужил этого, конечно; я принял это на себя. Но это не уменьшило мой дискомфорт. Для того, чтобы спасти наш брак, Пэм и я детально обсудили наши проблемы и вопросы, большинство из которых на самом деле были моими проблемами и вопросами. Большинство из них вытекали не только из моей наркозависимости, но и из моей работы. Я не хочу оправдываться, но правда в том, что образ жизни Мегадэт просто не способствовал нормальной семейной жизни.

Музыкальный бизнес на самом деле составляют секс, наркотики и рок-н-ролл, и если вы состоите в браке и хотите быть верным своей жене и хотите вести вразумительную жизнь, тогда это борьба. И это ужасное окружение, если у вас есть история распущенности и привязанность к наркотикам, которые у меня, очевидно, были. Были времена, когда я находился на дороге, и без всякой видимой причины Пэм и я боролись во время междугороднего разговора. Борьба дала мне повод, чтобы перейти от ‘ Хммм…’ до ‘Упс!’, от простого созерцания до того, чтобы позволить ударить себя; от того, что выпить стаканчик до того, чтобы выпить слишком много. Все эти моральные прегрешения я сводил к тому, что происходило дома: проблемы с детьми, проблемы с деньгами, проблемы с женой. Реальность такова, что я должен был взять на себя ответственность за эти вопросы и вести себя иначе. Мне требовалось стать лучше.

Однако дело вот в чем: все это не только касается убежденности и бескомпромиссности. Иногда это скорее касается того, чтобы быть достаточно умным, чтобы избежать искушения. Если вы воин по выходным, возможно у вас получиться сочетать работу и семью без особых проблем. На моем уровне? Гораздо сложнее.

Наркотики доступные и недорогие. Как и группи. Лучший способ сохранить свой брак, когда ты известная рок-звезда? Лучший способ быть верным мужем и преданным отцом?

Уйти. Просто уйти прочь и заняться чем-то другим.

Так было всегда и так всегда будет.

Но легче сказать, чем сделать. Было время, когда я видел, как люди находят время для своих детей, люди, имеющие серьезное влияние и авторитет в индустрии развлечений, и мне интересно, что было с ними не так.

Почему ты настолько глупый и мягкий?

Теперь я воспринимаю вещи иначе. Сущность жизни действительно состоит в семье и детях. Я натер задницу до мозолей, так чтобы проводить больше времени со своими детьми, но Джастису сейчас уже восемнадцать, и скоро он отправится в одиночное плавание. Я беспокоюсь о том, что возможно упустил лучшие годы его жизни, и это печалит меня до такой степени, что вы и представить себе не можете. Это как в той песне, чувак. В этой добанной песне Гарри Чейпина 'Cat’s In The Cradle'. Ты слышишь ее, когда ты циничный подросток, или бездетный тусовщик хэви-метал гитарист, и думаешь, что за сраный слабак! А потом, когда становишься моего возраста, когда тебе почти 50, и ты смотришь на своих детей, выросших в мгновении ока, вдруг песня приобретает совершенно иной смысл.

Были самолеты, на которые я успевал сесть и счета, которые оплачивал.

Он научился ходить, пока я был в отъезде.

Я слушаю эту песню сейчас и не могу ни смеяться, ни иронизировать. То же самое и с песней Кэта Стивенса 'Father and Son’, или даже Джона Майера ‘Daughters’. Это песни, затрагивающие чувства, которые обращены к родителям. И именно поэтому вот что превыше всего: отец. Дело в том, что когда одержим успехом, как я, и начинаешь работать до такой степени, когда ничего остальное не имеет значения, ты совершенно упускаешь из виду то, что действительно важно. Так произошло и со мной. И в конце концов, если вам не все равно, вы окажетесь в реабилитационном центре, повторяя Молитву Спокойствия снова и снова. Или ее какую-нибудь разновидность, которая, по сути, заключается в следующем: “К черту это”.