Мастер дороги

Ужинали молча. Угощение на столе было, конечно, не сравнить со столичным, но после нескольких недель дороги, после трактиров с подгоревшей, слипшейся кашей, тошнотворного пива, мяса, похожего на недожаренную подошву ботинка, — да, угощение было поистине роскошным!

Даже торчавшие из озера руки не портили аппетита: торчат себе и торчат, мало ли…

Уже принимаясь за фрукты, принц подумал, что все это неправильно. Не руки (хотя и руки, конечно, тоже), нет — дело в другом. Цель путешествия как-то позабылась, выцвела, растеряла смысл. И сами они тоже как будто чуть поблекли, что ли… Исказились.

На дальнем берегу озера снова родился надрывный стон. Когда он оборвался (все так же неожиданно), мастер кивнул дочери:

— Ну что, прибирай со стола. И давай-ка, доча, за работу.

Спросил у короля:

— Так когда пойдешь… ваше величество?

Король повертел в руках увесистое, золотистое яблоко, зачем-то оторвал листок с хвостика.

— Рассказывай, — хмуро посмотрел на мастера. — Если, конечно, хочешь.

— Ваше величество, — откашлялся Стерх, — я полагаю, следует прояснить…

Мастер тем временем потянулся к ближайшей полке, положил перед собой недлинный нож с широким лезвием. Кажется, тот самый, которым он пускал себе кровь там, возле чаши.

С другой полки мастер взял кусок гриба-трутовика.

— Прояснить, — сказал он, — следует. Вы чем вообще думали, когда ехали сюда? На что рассчитывали?

— Когда Устои расшатаны и мир дошел до Предела, король, наследник Предчура, должен отправиться к Темени. Там он свершит все необходимое, чтобы восстановить порядок, усмирить беззаконие, вдохнуть новую жизнь в извечные истины.

— Ага, — кивнул мастер. Руки его двигались будто сами по себе: соскабливали, откраивали, подчищали… — «Книгу Предчура», стало быть, вы прочли. А дальше?

Стерх сложил свои руки на груди — как будто боялся, что тоже потянутся к ножу, начнут вырезать…

— А дальше его величество собрал отряд из верных ему людей, и мы!..

— Что? — оборвал мастер. — «Отряд»?! О Предчур всемилостивый, сколько ж вас было-то?

— Какое, — спросил король, — какое это сейчас имеет значение?

— Верно: никакого. Ну ладно… ладно. Вот вы здесь. Что вы дальше хотели-то?..

Принц откинулся на спинку стула, рассеянно наблюдая за тем, как дочь мастера, закончив с посудою, пододвинула к камину прялку, взяла серебристо-белый моток и… он даже и не знал, как это все называется, крутились на языке какие-то «ровницы», «рогульки», «кудель» какая-то… В общем, девушка пряла нить, тонкую, почти прозрачную, которая, однако, ни разу за все это время не порвалась.

Размеренные, плавные движения зачаровали его, и мысль, некоторое время крутившаяся на языке, вдруг оформилась — и поразила своей простотой и очевидностью. И как он раньше не додумался?!.

— Ну вот вы здесь, — повторил мастер. — И дальше-то что вы будете?..

Принц изумленно покачал головой:

— Так значит, это вы — Темя! Не место и не предмет, а человек, да?

Ронди присвистнул, Стерх поперхнулся, а отец очень аккуратно положил яблоко на столешницу.

Мастер посмотрел на принца с любопытством и даже, казалось, с уважением.

— А сын у тебя умен, ваше величество.

Он улыбнулся в усы:

— Нет, молодой человек, я — не Темя. Но мыслишь ты правильно. Только так здесь и можно: не как все, не так, как размышляет обычный человек всю свою жизнь.

Он поставил перед ними только что вырезанную из трутовика фигурку. На сей раз не птицы — вола с понуро опущенной головою и роскошными, широченными рогами.

— Мой учитель — из той, прежней жизни, — сказал бы, что обычные люди руководствуются логикой вола. Это разумно и полезно с точки зрения человека, который не верит в чудо… который не сталкивается с ним ежедневно. И мир постепенно привыкает к такому взгляду на себя, подстраивается… выстраивается вокруг обычных людей в обычный предсказуемый мир. Эта логика позволяет быть сытым и счастливым здесь и сейчас. Твердо стоять на земле. Думать о мире как о хлеве и поле. Не понимаете? — усмехнулся он, глядя на Стерха и короля. — Если можно не рисковать — не рискуй. Едешь за тридевять земель — возьми с собой побольше гвардейцев и мешок с золотом. Отправляешься на битву с чудовищем — вооружись до зубов, а лучше вовсе никуда не иди, сиди дома. Вот это — логика вола. Надежная, прочная, проверенная опытом.

Он взял с полки следующий трутовик и снова принялся отскабливать, резать, счищать.

— На таких людях, — сказал мастер, — держится мир. Благодаря таким людям прочно стоят Устои и не колеблется Свод небес. Но вол — это вол. Он ест, и пашет, и гадит, и в конце концов земля становится бесплодна и мертва. И тогда… тогда ей не обойтись без кого-нибудь, кто сможет поколебать основы мироздания. Взлететь и пролиться на землю животворным дождем. Нарушить все правила — и создать новые. Обновить то, что слишком долго пребывало в нерушимом покое. Потому что, — добавил он, с жалостью глядя на Стерха, — потому что мир содержит в себе все: и порядок, и неразбериху, покой и вечное движение, жизнь и смерть. И когда жизнь превращается в смерть… тогда вол ничего не добьется.