Мастер дверей

Арт ощущает просыпающийся внутри огонь. Пламя разгорается, становится невыносимым. Не зная, как потушить его, Арт кричит…

И взлетает.

Рока-Алада

Сумерки висят над островом. Предрассветные сумерки. Давно уже должно было взойти солнце, но оно не всходит.

Серые во главе с Таиром стоят на берегу. Белохвостые выстроились поблизости, Ника – рядом с отцом, держит за руку Елку. Гранд отказался от власти. Все техно и искин – здесь же. Таир делает шаг им навстречу:

– Мы благодарим вас и предлагаем забыть многолетнюю вражду, если только вы согласны донести это до своих.

– Я думаю, ни один техно не захочет продолжать эту войну, – говорит за всех отец Ани. – Мы родились, чтобы создавать. Но наши дети нуждаются в полноценном образовании, не лишайте их этой возможности!

– Все, что в наших силах! – отвечает Таир. – Если вы согласны первое время довольствоваться орланскими школами и нашими учителями, Рока-Алада с радостью возьмет на себя эту функцию.

Потом все молчат и смотрят на небо. Запах фейерверка еще стоит над заливом.

– Он не должен был погибнуть! – говорит Ника. – Почему он? Это нечестно.

Слеза стекает по ее щеке. К Нике подходит мать и обнимает ее за плечи:

– Ты же знаешь: его душа отправится на Дар-Эль-Альму. Ему сейчас хорошо.

– Это сказка для глупых птенцов! – возражает Ника и плачет уже сильнее.

– Эти сказки и для глупых взрослых тоже, – отвечает ей отец. – Мы не сможем без них жить.

Конде серых взлетает на крышу ритуальной башни и устанавливает там манар. Свет от него широким лучом падает в море. И в этом луче отчетливо виден птичий силуэт.

– Проводим уно Илью! – говорит мать Ники.

Десять серых и десять белохвостых взлетают и делают круг прощания над заливом.

Таир обращается к Елке:

– Отправляйся на Безымянный сейчас, птенец. Вы и так задержались по нашей вине. Искина мы доставим туда сами – это честь для нас. Тебя ведь там ждут?

Елка с сомнением смотрит на Итана и Руби. Те кивают.

Держась за руки, Елка и Ника бегут к палатке – там ближайшая дверь, одна из немногих на острове.

Через несколько секунд Елка исчезает с Рока-Алада.

Безымянный

Дверь башни с грохотом распахивается, и на пороге появляется Елка.

– Здра-асте, явление! – восклицает Тим. – Одна? Я так и знал! А мальчик-то наш когда будет? Ну что ты хлопаешь глазами, чудо? Не играют взрослые в Правило четырех. Люди, искины, орланы – неважно. Не играют – и все тут! Это детская забава! Э-эх! И чем все это кончится?

Сергей и орлан сосредоточились на игре и, кажется, ничего не замечают.

Качая головой, Тим подходит к столу.

– Проходи. За кого играть будешь – за серебристеньких или за беленьких? Рассказать, кто есть кто?

– За серебристеньких! – громко отвечает Елка и топает ногой.

– Ну лады, лады. Садись.

Елка подходит к стулу и влезает на него.

Тим вздыхает:

– Значится, ребенок, правила такие…

Центральный

Битва дракона и волка не похожа на противостояние людей. У них нет человеческих мыслей. Есть лишь одно желание: уничтожить врага.

Дракон неумело пыхал огнем, волк уворачивался, делал высокие прыжки, скалясь и рыча.

Рассвет не наступал, но на часах было уже утро нового дня. Люди встали, отправились на работу и в учебные модули.

Проходя или проезжая мимо императорской резиденции, что в Пяти холмах, они видели то и дело взлетающего над оградой огнедышащего ящера. Огонь озарял предрассветную мглу.

– Ишь ты, опять шоу какое-то мэр затеял, – говорили люди.

– Все бы им развлекаться на народные деньги, – ворчали другие.

И проезжали мимо. Никто не подозревал, что происходит там на самом деле.

Антон в самом деле дрался, как лев. Вернее, как орлан, пытаясь вымотать врага. Убивать грифона было нельзя – хотя бы до того, как тот отдаст манар. Иначе артефакт исчезнет вместе с хранителем, а ведь его необходимо вернуть на маяк. Грифон же отлично понял замысел противника и все время целился ему в голову, пытаясь ударить посильнее. По человеческим меркам Антон был молод, по орланским – уже нет. Оборотни живут не больше пятидесяти лет, а конде было уже почти тридцать. Что касается грифона, то он вечен, и возраст в пять – шесть веков не имеет особого значения. Исхитрившись, грифон прыгнул и нанес орлану когтем глубокий порез на шее. Птица рефлекторно дернулась назад – порез вышел длинным. Вдохновленный удачей, грифон с ужасным криком кинулся на орлана. Но тот, встретив противника лицом к лицу, вонзил когти ему в грудь. А затем, накрепко вцепившись, рухнул вместе с ним и придавил к земле.

Орлан издал пронзительный клекот, требуя отдать манар. Грифон сопротивлялся, не желая уступать. Кровь капала из раны орлана, но тот, не разжимая хватки, навалился на врага всем телом. Грифон захрипел и наконец выпустил манар.