Мастер и Маргарита

беседовал сам с собою.	himself.
- Почему, собственно, я так взволновался из-за того, что Берлиоз попал под трамвай?- рассуждал поэт. - В конечном счете, ну его в болото! Кто я, в самом деле, кум ему или сват? Если как следует провентилировать этот вопрос, выходит, что я, в сущности, даже и не знал-то по настоящему покойника. В самом деле, что мне о нем было известно? Да ничего, кроме того, что он был лыс и красноречив до ужаса. И далее, граждане, - продолжал свою речь Иван, обращаясь к кому-то, -разберемся вот в чем: чего это я, объясните, взбесился на этого загадочного консультанта, мага и профессора с пустым и черным глазом? К чему вся нелепая погоня за ним в подштанниках и со свечкой в руках, а затем и дикая Петрушка в ресторане?	'Why, actually, did I get so excited about Berlioz falling under a tram-car?' the poet reasoned. 'In the final analysis, let him sink! What am I, in fact, his chum or in-law? If we air the question properly, it turns out that, in essence, I really did not even know the deceased. What, indeed, did I know about him? Nothing except that he was bald and terribly eloquent. And furthermore, citizens,' Ivan continued his speech, addressing someone or other, 'let's sort this out: why, tell me, did I get furious at this mysterious consultant, magician and professor with the black and empty eye? Why all this absurd chase after him in underpants and with a candle in my hand, and then those wild shenanigans in the restaurant?'
- Но-но-но, - вдруг сурово сказал где-то, не то внутри, не то над ухом, прежний Иван Ивану новому, - про то, что голову Берлиозу-то отрежет, ведь он все-таки знал заранее? Как же не взволноваться?	'Uh-uh-uh!' the former Ivan suddenly said sternly somewhere, either inside or over his ear, to the new Ivan. 'He did know beforehand that Berlioz's head would be cut off, didn't he? How could I not get excited?'
- О чем, товарищи, разговор! - возражал новый Иван ветхому, прежнему Ивану, -что здесь дело нечисто, это понятно даже ребенку. Он личность незаурядная и таинственная на все сто. Но ведь в этом-то самое интересное и есть! Человек лично был знаком с Понтием Пилатом, чего же вам еще интереснее надобно? И вместо того, чтобы поднимать глупейшую бузу на Патриарших, не умнее ли было бы вежливо расспросить о том, что было далее с Пилатом и этим арестованным Г а-Ноцри?	'What are we talking about, comrades?' the new Ivan objected to the old, former Ivan. That things are not quite proper here, even a child can understand. He's a one-hundred-per-cent outstanding and mysterious person! But that's the most interesting thing! The man was personally acquainted with Pontius Pilate, what could be more interesting than that? And, instead of raising a stupid rumpus at the Ponds, wouldn't it have been more intelligent to question him politely about what happened further on with Pilate and his prisoner Ha-Nozri?
А я черт знает чем занялся! Важное, в самом деле, происшествие - редактора журнала задавило! Да что от этого, журнал, что ли, закроется? Ну, что ж поделаешь: человек смертен и, как справедливо сказано было, внезапно смертен. Ну, царство небесное ему! Ну, будет другой редактор и даже, может быть, еще красноречивее прежнего.	And I started devil knows what! A major occurrence, really - a magazine editor gets run over! And so, what, is the magazine going to shut down for that? Well, what can be done about it? Man is mortal and, as has rightly been said, unexpectedly mortal. Well, may he rest in peace! Well, so there'll be another editor, and maybe even more eloquent than the previous one!'