Мастер и Маргарита

После обеда в пятницу в квартире его, помещающейся в доме у каменного моста, раздался звонок, и мужской голос попросил к телефону Аркадия Аполлоновича. Подошедшая к телефону супруга Аркадия Аполлоновича ответила мрачно, что Аркадий Аполлонович нездоров, лег почивать, и подойти к аппарату не может.	After dinner on Friday, in his apartment located in a house by the Kamenny Bridge, the telephone rang and a male voice asked for Arkady Apollonovich. Arkady Apollonovich's wife, who picked up the phone, replied sullenly that Arkady Apollonovich was unwell, had retired for the night, and could not come to the phone.
Однако Аркадию Аполлоновичу подойти к аппарату все-таки пришлось. На вопрос о том, откуда спрашивают Аркадия Аполлоновича, голос в телефоне очень коротко ответил откуда.	However, Arkady Apollonovich came to the phone all the same. To the question of where Arkady Apollonovich was being called from, the voice in the telephone had said very briefly where it was from.
- Сию секунду... сейчас... сию минуту... -пролепетала обычно очень надменная супруга председателя акустической комиссии и как стрела полетела в спальню подымать Аркадия Аполлоновича с ложа, на котором тот лежал, испытывая адские терзания при воспоминании о вчерашнем сеансе и ночном скандале, сопровождавшем изгнание из квартиры саратовской его племянницы.	'This second ... at once . . . this minute . ..' babbled the ordinarily very haughty wife of the chairman of the Acoustics Commission, and she flew to the bedroom like an arrow to rouse Arkady Apollonovich from his bed, where he lay experiencing the torments of hell at the recollection of yesterday's seance and the night's scandal, followed by the expulsion of his Saratov niece from the apartment.
Правда, не через секунду, но даже и не через минуту, а через четверть минуты Аркадий Аполлонович в одной туфле на левой ноге, в одном белье, уже был у аппарата, лепеча в него:	Not in a second, true, yet not in a minute either, but in a quarter of a minute, Arkady Apollonovich, with one slipper on his left foot, in nothing but his underwear, was already at the phone, babbling into it:
- Да, это я... Слушаю, слушаю...	'Yes, it's me ... I'm listening, I'm listening .. .'
Супруга его, на эти мгновения забывшая все омерзительные преступления против верности, в которых несчастный Аркадий Аполлонович был уличен, с испуганным лицом высовывалась в дверь коридора, тыкала туфлей в воздух и шептала:	His wife, forgetting for these moments all the loathsome crimes against fidelity in which the unfortunate Arkady Apollonovich had been exposed, kept sticking herself out the door to the corridor with a frightened face, poking a slipper at the air and whispering:
- Туфлю надень, туфлю... Ноги простудишь, -	'Put the slipper on, the slipper . . . you'll catch cold . ..'
на что Аркадий Аполлонович, отмахиваясь от жены босой ногой и делая ей зверские глаза, бормотал в телефон:	At which Arkady Apollonovich, waving his wife away with his bare foot and making savage eyes at her, muttered into the telephone:
- Да, да, да, как же, я понимаю... Сейчас выезжаю.	'Yes, yes, yes, surely ... I understand ... I'll leave at once...'
Весь вечер Аркадий Аполлонович провел в том самом этаже, где велось следствие. Разговор был тягостный, неприятнейший был разговор, ибо пришлось с	Arkady Apollonovich spent the whole evening on that same floor where the investigation was being conducted. It was a difficult conversation, a most unpleasant conversation,