Мастер и Маргарита

мужчина в белом чистом халате, как хирург, и с карандашом, торчащим из кармана. Павел Иосифович, видимо, был опытным человеком. Увидев во рту у Бегемота хвост третьей селедки, он вмиг оценил положение, все решительно понял и, не вступая ни в какие пререкания с нахалами, махнул вдаль рукой, скомандовав:	clean white smock, like a surgeon, with a pencil sticking out of the pocket. Pavel Yosifovich was obviously an experienced man. Seeing the tail of the third herring in Behemoth's mouth, he instantly assessed the situation, understood decidedly everything, and, without getting into any arguments with the insolent louts, waved his arm into the distance, commanding:
- Свисти!	'Whistle!'
На угол Смоленского из зеркальных дверей вылетел швейцар и залился зловещим свистом. Публика стала окружать негодяев, и тогда в дело вступил Коровьев.	The doorman flew from the mirrored door out to the corner of the Smolensky market-place and dissolved in a sinister whistling. The public began to surround the blackguards, and then Koroviev stepped into the affair.
- Граждане! - вибрирующим тонким голосом прокричал он, - что же это делается? Ась? Позвольте вас об этом спросить! Бедный человек, - Коровьев подпустил дрожи в свой голос и указал на Бегемота, немедленно скроившего плаксивую физиономию, - бедный человек целый день починяет примуса; он проголодался... а откуда же ему взять валюту?	'Citizens!' he called out in a high, vibrating voice, 'what's going on here? Eh? Allow me to ask you that! The poor man' - Koroviev let some tremor into his voice and pointed to Behemoth, who immediately concocted a woeful physiognomy - 'the poor man spends all day reparating primuses. He got hungry . . . and where's he going to get currency?'
Павел Иосифович, обычно сдержанный и спокойный, крикнул на это сурово:	To this Pavel Yosifovich, usually restrained and calm, shouted sternly:
- Ты это брось! - и махнул вдаль уже нетерпеливо. Тогда трели у дверей загремели повеселее.	'You just stop that!' and waved into the distance, impatiently now. Then the trills by the door resounded more merrily.
Но Коровьев, не смущаясь выступлением Павла Иосифовича, продолжал:	But Koroviev, unabashed by Pavel Yosifovich's pronouncement, went on:
- Откуда? - задаю я всем вопрос! Он истомлен голодом и жаждой! Ему жарко. Ну, взял на пробу горемыка мандарин. И вся-то цена этому мандарину три копейки. И вот они уж свистят, как соловьи весной в лесу, тревожат милицию, отрывают ее от дела. А ему можно? А? - и тут Коровьев указал на сиреневого толстяка, отчего у того на лице выразилась сильнейшая тревога, - кто он такой? А? Откуда он приехал? Зачем? Скучали мы, что ли, без него? Приглашали мы его, что ли? Конечно,- саркастически кривя рот, во весь голос орал бывший регент, - он, видите ли, в	'Where? - I ask you all this question! He's languishing with hunger and thirst, he's hot. So the hapless fellow took and sampled a mandarin. And the total worth of that mandarin is three kopecks. And here they go whistling like spring nightingales in the woods, bothering the police, tearing them away from their business. But he's allowed, eh?' and here Koroviev pointed to the lilac fat man, which caused the strongest alarm to appear on his face. 'Who is he? Eh? Where did he come from? And why? Couldn't we do without him? Did we invite him, or what? Of course,' the exchoirmaster bawled at the top of his lungs,