Мастер и Маргарита

в бане окатывают лавку, окатил из примуса кондитерский прилавок бензином, и он вспыхнул сам собой. Пламя ударило кверху и побежало вдоль прилавка, пожирая красивые бумажные ленты на корзинках с фруктами. Продавщицы с визгом кинулись бежать из-за прилавка, и лишь только они выскочили из-за него, вспыхнули полотняные шторы на окнах и на полу загорелся бензин.	confectionery counter with benzene from his primus, as one douses a bench in a bathhouse with a tub of water, and it blazed up of itself. The flame spurted upwards and ran along the counter, devouring the beautiful paper ribbons on the fruit baskets. The salesgirls dashed shrieking from behind the counters, and as soon as they came from behind them, the linen curtains on the windows blazed up and the benzene on the floor ignited.
Публика, сразу подняв отчаянный крик, шарахнулась из кондитерского назад, смяв более ненужного Павла Иосифовича, а из-за рыбного гуськом со своими отточенными ножами рысью побежали к дверям черного хода продавцы.	The public, at once raising a desperate cry, shrank back from the confectionery department, running down the no longer needed Pavel Yosifovich, and from behind the fish counter the sales clerks with their whetted knives trotted in single file towards the door of the rear exit.
Сиреневый гражданин, выдравшись из кадки, весь в селедочной жиже, перевалился через семгу на прилавке и последовал за ними. Зазвенели и посыпались стекла в выходных зеркальных дверях, выдавленные спасающимися людьми, а оба негодяя - и Коровьев, и обжора Бегемот - куда-то девались, а куда - нельзя было понять. Потом уж очевидцы, присутствующие при начале пожара в торгсине на Смоленском, рассказывали, что будто бы оба хулигана взлетели вверх под потолок и там будто бы лопнули оба, как воздушные детские шары. Это, конечно, сомнительно, чтобы дело было именно так, но чего не знаем, того не знаем.	The lilac citizen, having extracted himself from the barrel, thoroughly drenched with herring juice, heaved himself over the salmon on the counter and followed after them. The glass of the mirrored front doors clattered and spilled down, pushed out by fleeing people, while the two blackguards, Koroviev and the glutton Behemoth, got lost somewhere, but where - it was impossible to grasp. Only afterwards did eyewitnesses who had been present at the starting of the fire in the currency store in Smolensky market-place tell how the two hooligans supposedly flew up to the ceiling and there popped like children's balloons. It is doubtful, of course, that things happened that way, but what we don't know, we don't know.
Но знаем, что ровно через минуту после происшествия на Смоленском и Бегемот и Коровьев уже оказались на тротуаре бульвара, как раз напротив дома Грибоедовской тетки. Коровьев остановился у решетки и заговорил:	But we do know that exactly one minute after the happening in Smolensky market-place. Behemoth and Koroviev both turned up on the sidewalk of the boulevard just by the house of Griboedov's aunt. Koroviev stood by the fence and spoke:
- Ба! Да ведь это писательский дом. Знаешь, Бегемот, я очень много хорошего и лестного слышал про этот дом. Обрати внимание, мой друг, на этот дом! Приятно думать о том, что под этой крышей скрывается и вызревает целая бездна талантов.	'Hah! This is the writers' house! You know. Behemoth, I've heard many good and flattering things about this house. Pay attention to this house, my friend. It's pleasant to think how under this roof no end of talents are being sheltered and nurtured.'
- Как ананасы в оранжереях, - сказал	'Like pineapples in a greenhouse,' said