Мастер и Маргарита

- Какие же враки, Антонида Порфирьевна!- воскликнул огорченный неверием супруги писателя Боба и опять засвистел: - Говорю вам, пули не берут...	'Why lies, Antonida Porfirievna!' exclaimed Boba, upset by the disbelief of the writer's wife, and again began spinning: 'I tell you, bullets have no effect! ...
А теперь пожар... Они по воздуху... по воздуху, - Боба шипел, не подозревая того, что те, о ком он рассказывает, сидят рядом с ним, наслаждаясь его свистом.	And then the fire . .. they went up in the air ...in the air!' Boba went on hissing, not suspecting that those he was talking about were sitting next to him, delighting in his yarn.
Впрочем, это наслаждение скоро прекратилось. Из внутреннего хода ресторана на веранду стремительно вышли трое мужчин с туго перетянутыми ремнями талиями, в крагах и с револьверами в руках. Передний крикнул звонко и страшно:	However, this delight soon ceased: from an inner passage of the restaurant three men, their waists drawn in tightly by belts, wearing leggings and holding revolvers in their hands, strode precipitously on to the veranda. The one in front cried ringingly and terribly:
- Ни с места! - и тотчас все трое открыли стрельбу на веранде, целясь в голову Коровьеву и Бегемоту. Оба обстреливаемые сейчас же растаяли в воздухе, а из примуса ударил столб огня прямо в тент. Как бы зияющая пасть с черными краями появилась в тенте и стала расползаться во все стороны.	'Don't move!' And at once all three opened fire on the veranda, aiming at the heads of Koroviev and Behemoth. The two objects of the shooting instantly melted into air, and a pillar of fire spurted from the primus directly on to the tent roof. It was as if a gaping maw with black edges appeared in the tent and began spreading in all directions.
Огонь, проскочив сквозь нее, поднялся до самой крыши Грибоедовского дома. Лежащие на окне второго этажа папки с бумагами в комнате редакции вдруг вспыхнули, а за ними схватило штору, и тут огонь, гудя, как будто кто-то его раздувал, столбами пошел внутрь теткиного дома.	The fire leaping through it rose up to the roof of Griboedov House. Folders full of papers lying on the window-sill of the editorial office on the second floor suddenly blazed up, followed by the curtains, and now the fire, howling as if someone were blowing on it, went on in pillars to the interior of the aunt's house.
Через несколько секунд по асфальтовым дорожкам, ведущим к чугунной решетке бульвара, откуда в среду вечером пришел не понятый никем первый вестник несчастья Иванушка, теперь бежали недообедавшие писатели, официанты, Софья Павловна, Боба, Петракова, Петраков.	A few seconds later, down the asphalt paths leading to the cast-iron fence on the boulevard, whence Ivanushka, the first herald of the disaster, understood by no one, had come on Wednesday evening, various writers, Sofya Pavlovna, Boba, Petrakov's wife and Petrakov, now went running, leaving their dinners unfinished.
Заблаговременно вышедший через боковой ход, никуда не убегая и никуда не спеша, как капитан, который обязан покинуть горящий бриг последним, стоял спокойный Арчибальд Арчибальдович в летнем пальто на шелковой подкладке, с двумя балыковыми бревнами под мышкой.	Having stepped out through a side entrance beforehand, not fleeing or hurrying anywhere, like a captain who must be the last to leave his burning brig, Archibald Archibaldovich stood calmly in his summer coat with silk lining, the two balyk logs under his arm.