Мастер и Маргарита

толстовки и вцепилась в руку с неженской силой. Запахло эфиром. Иван ослабел в руках четырех человек, и ловкий врач воспользовался этим моментом и вколол иглу в руку Ивану. Ивана подержали еще несколько секунд, и потом опустили на диван.	sleeve of the shirt and seized the arm with unwomanly strength. There was a smell of ether, Ivan went limp in the hands of the four people, the deft doctor took advantage of this moment and stuck the needle into Ivan's arm. They held Ivan for another few seconds and then lowered him on to the couch.
- Бандиты! - прокричал Иван и вскочил с дивана, но был водворен на него опять. Лишь только его отпустили, он опять было вскочил, но обратно уже сел сам. Он помолчал, диковато озираясь, потом неожиданно зевнул, потом улыбнулся со злобой.	'Bandits!' Ivan shouted and jumped up from the couch, but was installed on it again. The moment they let go of him, he again jumped up, but sat back down by himself. He paused, gazing around wildly, then unexpectedly yawned, then smiled maliciously.
- Заточили все-таки, - сказал он, зевнул еще раз, неожиданно прилег, голову положил на подушку, кулак по-детски под щеку, забормотал уже сонным голосом, без злобы: - Ну и очень хорошо... Сами же за все и поплатитесь. Я предупредил, а там как хотите! Меня же сейчас более всего интересует Понтий Пилат... Пилат... - тут он закрыл глаза.	'Locked me up after all,' he said, yawned again, unexpectedly lay down, put his head on the pillow, his fist under his head like a child, and muttered now in a sleepy voice, without malice: 'Very well, then ... you'll pay for it yourselves ... I've warned you, you can do as you like ... I'm now interested most of all in Pontius Pilate ... Pilate ...', and he closed his eyes.
- Ванна, сто семнадцатую отдельную и пост к нему, - распорядился врач, надевая очки. Тут Рюхин опять вздрогнул: бесшумно открылись белые двери, за ними стал виден коридор, освещенный синими ночными лампами. Из коридора выехала на резиновых колесиках кушетка, на нее переложили затихшего Ивана, и он уехал в коридор, и двери за ним замкнулись.	'A bath, a private room, number 117, and a nurse to watch him,' the doctor ordered as he put his glasses on. Here Riukhin again gave a start: the white door opened noiselessly, behind it a corridor could be seen, lit by blue night-lights. Out of the corridor rolled a stretcher on rubber wheels, to which the quieted Ivan was transferred, and then he rolled off down the corridor and the door closed behind him.
- Доктор, - шепотом спросил потрясенный Рюхин, - он, значит, действительно болен?	'Doctor,' the shaken Riukhin asked in a whisper, 'it means he's really ill?'
- О да, - ответил врач.	'Oh, yes,' replied the doctor.
- А что же это такое с ним? - робко спросил Рюхин.	'But what's wrong with him, then?' Riukhin asked timidly.
Усталый врач поглядел на Рюхина и вяло ответил:	The tired doctor glanced at Riukhin and answered listlessly:
- Двигательное и речевое возбуждение... Бредовые интерпретации... Случай, по-видимому, сложный... Шизофрения, надо полагать. А тут еще алкоголизм...	'Locomotor and speech excitation . . . delirious interpretations ... A complex case, it seems. Schizophrenia, I suppose. Plus this alcoholism . . .'
Рюхин ничего не понял из слов доктора, кроме того, что дела Ивана Николаевича, видно, плоховаты, вздохнул и спросил:	Riukhin understood nothing from the doctor's words, except that things were evidently not so great with Ivan Nikolaevich. He sighed and