Мастер и Маргарита

печати...	considered a perfect trifle, but now, after the seal. ..
"Ах, Берлиоз, Берлиоз! - вскипало в голове у Степы. - Ведь это в голову не лезет!"	'Ah, Berlioz, Berlioz!' boiled up in Styopa's head. This is simply too much for one head!'
Но горевать долго не приходилось, и Степа набрал номер в кабинете финдиректора Варьете Римского. Положение Степы было щекотливое: во-первых, иностранец мог обидеться на то, что Степа проверяет его после того, как был показан контракт, да и с финдиректором говорить было чрезвычайно трудно. В самом деле, ведь не спросишь его так:	But it would not do to grieve too long, and Styopa dialled the number of the office of the Variety's findirector, Rimsky. Styopa's position was ticklish: first, the foreigner might get offended that Styopa was checking on him after the contract had been shown, and then to talk with the findirector was also exceedingly difficult. Indeed, he could not just ask him like that:
"Скажите, заключал ли я вчера с профессором черной магии контракт на тридцать пять тысяч рублей?" Так спрашивать не годится!	'Tell me, did I sign a contract for thirty-five thousand roubles yesterday with a professor of black magic?' It was no good asking like that!
- Да! - послышался в трубке резкий, неприятный голос Римского.	'Yes!' Rimsky's sharp, unpleasant voice came from the receiver.
- Здравствуйте, Григорий Данилович, -тихо заговорил Степа, - это Лиходеев. Вот какое дело... гм... гм... у меня сидит этот... э... артист Воланд... Так вот... я хотел спросить, как насчет сегодняшнего вечера?..	'Hello, Grigory Danilovich,' Styopa began speaking quiedy, 'it's Likhodeev. There's a certain matter ... hm ... hm ... I have this .. . er ... artiste Woland sitting here ... So you see ... I wanted to ask, how about this evening? . . .'
- Ах, черный маг? - отозвался в трубке Римский, - афиши сейчас будут.	'Ah, the black magician?' Rimsky's voice responded in the receiver. The posters will be ready shortly.'
- Ага, - слабым голосом сказал Степа, - ну, пока...	'Uh-huh . . .' Styopa said in a weak voice, 'well, 'bye ...'
- А вы скоро придете? - спросил Римский.	'And you'll be coming in soon?' Rimsky asked.
- Через полчаса, - ответил Степа и, повесив трубку, сжал горячую голову руками. Ах, какая выходила скверная штука! Что же это с памятью, граждане? А?	'In half an hour,' Styopa replied and, hanging up the receiver, pressed his hot head in his hands. Ah, what a nasty thing to have happen! What was wrong with his memory, citizens? Eh?
Однако дольше задерживаться в передней было неудобно, и Степа тут же составил план: всеми мерами скрыть свою невероятную забывчивость, а сейчас первым долгом хитро выспросить у иностранца, что он, собственно, намерен сегодня показывать во вверенном Степе Варьете?	However, to go on lingering in the front hall was awkward, and Styopa formed a plan straight away: by all means to conceal his incredible forgetfulness, and now, first off, contrive to get out of the foreigner what, in fact, he intended to show that evening in the Variety, of which Styopa was in charge.
Тут Степа повернулся от аппарата и в зеркале, помещавшемся в передней, и давно	Here Styopa turned away from the telephone and saw distinctly in the mirror that stood in