Мастер иллюзий

– Ты не знаешь?! – в свою очередь изумился Костя. – Исчезло несколько человек из местного художественного училища. Директриса и группа преподавателей. Причем, такое интересное совпадение – все они были связаны с Чистым Творчеством. Тел не нашли. Пропали, и все. В Академии уверены – дело именно в Пятне Страха.

– Прикольно… Так может, они это Пятно и создали?

Костик усмехнулся.

– На них-то в первую очередь и подумали. Но они все давно известны, на хорошем счету. Потом, у всех остались жены, дети… Я тоже думаю, что они ни при чем. Им не хватило бы ни умения, ни… отмороженности, что ли?

– Как это?

– Ну не знаю… Надо быть абсолютно ненормальным, чтобы сотворить такую штуку. Это все равно, что поставить крест на своей карьере мастера и учителя, наплевать всем в глаза, и, главное, непонятно, с какой целью…

– А почему же меня-то туда направили?! – подумала я вслух. – Что это за практика такая?

Костик пожал плечами и принялся намазывать себе бутерброд.

– Вот уж не ко мне вопрос. Хочешь печенья?

Несколько минут мы молча пили чай и жевали бутерброды. Где-то на кухне ругались и хлопали дверью. Часы величественно отбили четверть часа. Мои мысли приняли новое направление.

– Теперь еще вопрос. Ты ничего не слышал о деятеле по прозвищу «Лесник»?

Костик кивнул с набитым ртом.

– И даже встречался с ним, – сказал он, прожевав булку. – Он один раз к нам домой заходил. Крутой чел, резкий такой. Иногда наведывается в Академию. Но он не в системе, а сам по себе. Папа говорил, его там побаиваются…

– Как ты думаешь – не он ли создал Пятно Страха?

– Вряд ли. Зачем ему? У него уже есть домен – какой-то лес, ха-ха… И город он не любит – он так папе сказал. Думаю, Лесник тут ни при чем.

– А ты знаешь, что Оксана Галушкина – его дочка?

– Нет! – Костик аж на диване подскочил. – Да ты что?! Ни фига себе! Столько лет от всех скрывал!

Немного подумав, он добавил:

– Хотя если у такого сильного мастера такая никудышная дочка, то это как раз неудивительно. Стыдно же…

«Ничего ты не понимаешь», – хотела сказать я, но не стала – зачем? Если Галушкина по каким-то своим соображениям столько лет создавала имидж дуры, пусть все так и останется…

– А вообще, ты не с того начинаешь, – заявил Костик, покончив с бутербродом. – Ломишься туда, где ничего нет. Надо искать корни.

– Какие еще корни? Рок-группу?

Костик встал из-за стола и с загадочным видом сказал:

– Пошли.

Комната Костика была тоже длинная и темная – хоть Раскольникова сюда вселяй, – однако уютная. Продавленный складной диван, комп, стеллажи с книгами, стойки с дисками – все, что парню нужно для жизни. Под столом блестят наборные гантели. На стенах прилеплены фотки, все с незнакомыми рожами, какие-то дипломы в рамках, вымпелы…

– Это из школы олимпийского резерва, – небрежно сказал Костик.

«Хвастун все-таки, – устроил себе доску почета», – подумала я не без зависти, глядя на гантели.

У Рыжика дома тоже есть фамильная пудовая гиря, покрытая многолетним слоем пыли. Она олицетворяет несбыточную мечту Рыжика о шикарной атлетической фигуре.

Костик уже сидел за компьютером и давил на мышь.

– Вот, смотри, – сказал он, не отрываясь от монитора. – Шарился как-то в сети и наткнулся случайно… Оба-на – знакомая фамилия! Захожу и читаю…

Я заглянула Костику через плечо.