Мастер иллюзий

– Катька была очень сильным демиургом, и просто не могла не оказать на Хольгера огромное влияние, – сказала Эзергиль после долгой паузы. – Правда, даже вообразить не могу, зачем бы ей вдруг это понадобилось создавать Пятно Страха.

«По причине общей гнусности характера», – мысленно ответила я, а вслух спросила:

– Слушай, Эзергиль, ты ведь дружила с Погодиной. Что ты думаешь о ней – не как о мастере иллюзий, а как о личности?

Эзергиль посерьезнела, даже как-то помрачнела.

– Катька – сама себе наказание, – заговорила она так, как будто уже много раз отвечала на этот вопрос. – С самого детства считает себя вознесенной над толпой, и требует от людей относиться к ней как к королеве. Только в том окружении, где она сейчас – я об Академии, – свиту себе не так уж легко найти. Там все такие же наследные принцы и принцессы. Катька совершено не умеет дружить, она может только повелевать, и сама от этого в душе страдает. Она выглядит самоуверенной и дерзкой, но внутри у нее копится горечь и неудовлетворенность жизнью. И одиночество.

– Так ей и надо, стервозине, – буркнула я.

– Нет, Гелька, она ведь и в самом деле очень талантливый мастер иллюзий. Главное, что ей мешает – это гнет собственной крутизны. Я с ней как-то поговорила на эту тему… мне ведь ее правда жалко…

– И что? Она вняла?

– Ну… с тех пор мы не разговариваем.

Вид у Эзергили стал совсем невеселый. Я подумала, что зря завела речь о Катьке.

– На самом деле, – добавила Эзергиль, – в том, что Катька выросла такой, больше всех виноват ее отец. Катька и сама не замечает, что находится полностью под его влиянием. Когда она это осознает, – а рано или поздно это случится, – вот тогда она изменится как личность, и мы увидим явление новой Погодиной!

Последние слова Эзергиль произнесла с уверенностью и даже с пафосом, который я не разделяла.

– Но что касается твоего Саши, я уверена, что она не при чем.

– Почему?

– Я точно знаю, что они расстались и не общаются. Катька мне рассказывала – еще давно, прошлой осенью. Во всем был виноват Погодин, ее папаша. Катька страшно хотела учиться в Дрездене. Там одна из самых сильных европейских академий. Погодин устроил ее туда с одним условием – ты догадываешься, каким.

– Бросить Сашу?

– Ага. Не связывать себя с неудачником. Тебе родители такого еще не советовали?

– Советовали, – прошипела я. – И даже насчет учебы за границей намекали…

– Вот видишь, как все родители стереотипно мыслят. Катька сделала «правильный» выбор и уехала в Германию. Не думаю, что после такого предательства Хольгер стал бы с ней переписываться…

Я не нашлась, что ответить. В душе был полный хаос, от буйного ликования – ура, Саша не общается с Катькой! – до жгучего стыда. Похоже, я ничем не лучше Погодиной. Катька бросила своего парня, променяла на образование, успех, жизненные перспективы. И что, разве она поступила правильно? Судя по ее сетевому дневнику, никакой радости ей выбор не принес…

Минут пять мы молча шли рядом. Парк заканчивался. Впереди, за деревьями, уже замелькали автомобили.

– Ага, вот оно!

Эзергиль вдруг ринулась влево, где среди кустов сирени желтело длинное здание Школы спортивных единоборств, и потащила меня прямо ко входу. Стеклянные двери пестрели зазывными плакатами всяческих секций и направлений искусства художественного мордобоя.

– Что тебе тут надо? – удивилась я. – Решила заняться дзюдо?

– Гелька, извини, что не предупредила… но я тут договорилась кое с кем встретиться. Ты не против?

– Конечно, нет, – сказала я, не скрывая интереса.

– Подождешь меня тут? Я только гляну, закончилась ли у него тренировка…

Эзергиль впорхнула в двери. Я осталась снаружи изучать плакаты и строить догадки.

Итак, с очкастым заморышем покончено. Кто же он, новый парень Эзергили? Быкообразный борец-вольник? Боксер со сплющенным носом и добродушными глазками бультерьера? Вкрадчивый, обманчиво мягкий мастер ушу? Резкий, грубый, отмороженный каратист, чем-то похожий на Сашу Хольгера? В плане выбора парней Эзергиль совершенно непредсказуема…

В общем, я была крайне разочарована, когда Эзергиль вышла на улицу в компании все того же длинноносого ботаника. За спиной у него висела какая-то палка в чехле.

– Знакомься, Гелька, – это Тасик! – представила она своего кавалера.

– Кто тут тебе Тасик?! – возмутился заморыш. – Сейчас тебя саму так сокращу, мало не покажется! Виталий, – важно представился он, блеснув очками. – В крайнем случае Витёк. Но ни в коем случае не Тасик. И если она еще как-нибудь меня обзовет, лучше сразу забудь.

– Это чучело – мой младший брат, – сказала Эзергиль, весело наблюдая за моей растерянностью.

– Как – младший брат? – я уставилась на парня. – Откуда?!

Эзергиль захохотала.

– Тасик – сын Антонины, – объяснила она. – Соответственно, мы с ним близкие родственники. Видишь, решил наш красавец спортом заняться, покачать железо, бицепсы-трицепсы подкачать…

Вот оно что! Как же я сразу не догадалась! Ведь внешне парень – просто копия Антонины!

– Это тебя, что ли, в армию забирают? – уточнила я.

Тасик фыркнул: