Мастер искажений

Глубоко в систему Малика лайнер не заходил, из гипертоннеля вынырнул в полночь по корабельному времени. Как и положено на фешенебельном круизном судне, обычное уведомление по внутренней сети для сходившей пассажирки продублировал стюард. Он же проводил Лену до стыковочного узла – коридоры встретили глухой тишиной, пустотой и сонной темнотой. Ковры под ногами глушили шаги, люстры были погашены, кроме нескольких тусклых светильников дежурного освещения. От всего этого возникало ощущение нереальности происходящего, так что возле небольшого шлюза, где уже толпились три десятка пассажиров, Лена сразу прижалась к Рагнару. И плевать, как это выглядело со стороны.

Лена подошла самой последней. Сразу же диафрагма шлюза раскрылась, сначала пропуская с десяток убывающих. Затем глухой тоннель перехода заглотнул вновь прибывших. Стоило переступить вторую точно такую же диафрагму выхода в зал ожидания, как дверь схлопнулась, и станция вздрогнула – это отстыковался лайнер. Лена принялась осматривать комнату, где они оказались. Зал ожидания был хоть и небольшой, но людей даже для него оказалось маловато. Поодиночке и группками сошедшие пассажиры расположились в разных местах, отделенные друг от друга десятком кресел. Девушка с удобством устроилась в кресле на самом краю пустого ряда и негромко поинтересовалась:

– А дальше?

– Я посмотрел расписание. Ждать нам примерно часа четыре. Дальше придет рейсовый внутрисистемник, и еще двенадцать часов тащиться до самой планеты.

Лена хмыкнула:

– Ничего не меняется за тысячи лет. Выйти со скорого поезда на глухой станции и ждать автобуса, который по разбитой дороге отвезет тебя в деревню. Ты мне лучше объясни, почему нам именно сюда и почему планета закрытая? У Юриуса как-то забыла посмотреть, а потом ты искать запретил. Что в ней такого страшного?

Ответом Лене поначалу был насмешливый взгляд Рагнара, потом он все-таки соизволил добавить комментарий:

– Лень, я так понимаю, неизменна сквозь тысячелетия. Это я к тому, что ты три раза собиралась прочитать еще у Юриуса, но каждый раз откладывала. Кто сюда едет – знает, зачем. Согласись, в таком случае интересоваться историей Малика уже на борту лайнера довольно странно. На самом деле все просто. Планета была в числе перспективных, бурно развивалась. Семьдесят лет назад случилась вспышка одного довольно поганого заболевания. Долгий инкубационный период, во время которого носитель заразен, но при этом чувствует себя абсолютно здоровым. А потом эти совершенно здоровые люди внезапно засыпали, и мозг мгновенно угасал. Вдобавок оказалось, что это – не природный вирус, а спавшее тысячи лет боевое наследие какого-то из прошлых витков. В общем, большая часть зараженных миров здесь и в соседних секторах вымерла подчистую. Малику еще повезло. Когда отыскали лекарство, он хоть и лишился девяти десятых населения, но не обезлюдел до конца. Теперь привлекает колонистов, как получится. Любой может сюда эмигрировать, не предъявляя документов. Потому и учета никакого.

Лена удивленно помотала головой:

– Но ведь так любой может спрятаться, а потом улететь обратно.

Рагнар приобнял девушку и чмокнул в ухо:

– Ты умница, но на самом деле все продумано. Для большинства дорога на такие миры – билет в один конец, поэтому они и называются закрытыми. Сама увидишь. На всю планету – единственный космопорт, и за любыми средствами космической связи и транспортом следят очень тщательно.

– А мы? – удивилась и немножко испугалась Лена.

Рагнар пару секунд полюбовался, как она лихорадочно перебирает варианты, на шее тревожно бьется жилка, потом шепнул:

– Забыла, кто я? А «Игла» сядет и без космодрома. Но про это пока не вспоминай, чтобы случайно не проболтаться. Умников, которые планируют отсидеться, а потом сбежать, всегда хватает. За нами скрытно следят и слушают до тех пор, пока мы не окажемся на планете. Сейчас я нас аккуратно от микрофонов закрыл…

– Поняла-поняла. – Лена положила ему голову на плечо. – Там хоть каюты-то двухместные есть?

– Во внутрисистемнике вообще кают нет. Я же говорил: даже на здешних устаревших калошах всего двенадцать часов ходу.

– Ну, точно старый раздолбанный автобус, который везет к бабушке в глухую деревню. Надеюсь, он хотя бы не скрипит на поворотах, а на ухабах не трясет.