Мастер крушений

– Тяжкое испытание, – решил извиниться принц Тибо. – Я сочту, что вы наделены необычайным мужеством, если будете сопровождать меня и впредь.

– Мужеством наделены вы, Тибо… Вы вывели меня в свет и поставили рядом с собой, не зная, кто я…

– Мне кажется, что я знаю достаточно.

– Нет. Когда вы узнаете…

Она замолчала, не в силах продолжать.

– Когда узнаю, откуда ты, Эма? Дай подумать. Твоя родина – одна из тропических стран-космополитов, где перемешались все расы и все языки. Таких стран с десяток, не больше. Твоя расположена на берегу моря, где все умеют плавать с детства. В ней нестабильная обстановка, частые войны. С соседями или гражданские. Возможно, и то и другое. Эпидемия чумы, когда ты была маленькой. Мне приходят на ум три страны.

Эма вздрогнула. Принц Тибо продолжал:

– В одной из них по религиозным соображениям запрещены портреты. Я исключаю ее из-за медальона.

Эма опустила голову. Тибо продолжал:

– В другой запрещено рабство. – Тибо прикоснулся к поврежденному запястью Эмы. – Ее я тоже исключаю. Остается одна.

Эма закусила губу.

– Печально известное Королевство Вилладева, откуда можно сбежать живым, если только ты очень умен, мужественен и тебе необыкновенно повезло.

Эма уткнулась взглядом в пол и не шевелилась.

Тибо ласково взял ее за руку. Как бы ему хотелось убрать шрамы с ее запястий, как хотелось, чтобы Эма заговорила. Но она молчала, и на смуглой коже белели шрамы.

– Ценность человека не зависит от места, где он родился, – тихо проговорил принц Тибо и отпустил ее руку.

Больше они не произнесли ни слова ни в карете, ни в шлюпке, ни на «Изабелле». Прежде чем войти к себе в каюту, Тибо проследил взглядом за Эмой: она поднялась на бак, дрожа с головы до ног, несмотря на теплый плащ.

13

Плотничать Жюль больше не мог и решил избрать стезю актера. Он с детства мечтал о театре, у него был комический талант, и он давно полюбил изображать известных людей Королевства Краеугольного Камня.

И вот как-то вечером после ужина, когда матросы продолжали сидеть за столом и со скуки крошили сухари, баталёр, которому надоело сметать за ними крошки, потребовал:

– Герцога Овсянского!

– Герцога! Герцога! – подхватили матросы.

Жюль слегка подпрыгнул, жеманно поклонился и тоненьким голоском принялся импровизировать нелепые вирши. Матросы хохотали до слез, и принц Тибо вместе с ними.

– Теперь королеву Сидру! – попросил Щепка.

Сидрой звали вторую супругу короля Альберика.

– Королеву! Королеву!

Жюль сосредоточился. Потом расчесал свои длинные волосы на прямой пробор, так что они повисли у него вдоль щек, накинул на плечи одеяло, задрал вверх подбородок и плавно двинулся вперед. Он словно бы летел, и в его вкрадчивых движениях было что-то от хищного зверя. При этом он ткнул в каждого матроса указательным пальцем, словно обвиняя в чем-то. Матросы валились с ног от хохота.

Одна Эма заметила, что принц Тибо на этот раз не смеется со всеми вместе. Он отошел к лееру и застыл с напряженной улыбкой. Его не веселило напоминание о женщине, которая, на всеобщую беду, заняла место его матери.

– Теперь принца Жакара! Он здорово его представляет!

Жюль успешно перевоплотился из матери в сына. Лицо его приняло свирепое выражение, глаза сузились. Играя мускулами, он приблизился к Овиду, взял его за ухо и прошипел:

– Сгною! Отдам Стиксу на съедение! Жри его, Стикс, жри-и!

Баталёр невольно вцепился в ожерелье из акульих зубов. Принц Тибо покачал головой.

– Короля! Короля! – закричал Проказа, хлопая в ладоши.

Жюль мгновенно стал самим собой.

– Нет. Король Альберик единственный, кого я никогда не смел…

Жюль запнулся, сообразив, что сболтнул лишнее. Матросы тоже смутились. Адмирал нахмурился. И все они повернулись к принцу Тибо, которого Жюль изображал чаще всех остальных.

– Значит, король единственный. Ты уверен? – спросил принц.

Жюль сделал жалобное лицо.

– Ну, так вперед! А иначе за борт!

Жюль никак не мог решиться. Но потом заходил большими шагами по палубе, то и дело почесывая подбородок. Сходство было потрясающим.

– Отлично, – одобрил Тибо. – Следующий на очереди адмирал.

Дорек привстал со своего места.

– Ты не посмеешь, Жюль, – запротестовал он.

Жюль на одну секунду обиженно поджал губы. Матросы грохнули. Адмирал ничего не понял, и от этого все хохотали еще громче.

Смеялась и Эма. Весело, когда смеются не над тобой. Но она пообещала себе, что станет терпеливо переносить насмешки. Эма еще не знала, что в ближайшем будущем сумеет утереть всем насмешникам нос, и надолго.

День начался точно так же, как многие другие. Ветер туго надувал паруса, небо – лазурь, море – нефрит: нет лучше погоды, чтобы заниматься любимым делом. Эма по локоть в мыле драила вместе со Щепкой переднюю палубу. Четверка матросов очищала от водорослей и ракушек борта, которые ими постоянно обрастали. Принц Тибо удил вместе с Феликсом на корме меч-рыбу, а кок сразу чистил их добычу и выбрасывал внутренности за борт. Акулы на них так и набрасывались, путая рыболовам лески.