Мастер крушений

– Даже топор и гвозди пригодятся, если использовать их с умом. Гвозди в подошвах помогли нам не скользить по льду, а топор на нижней части форштевня разбивал лед, когда мы толкали корабль.

Тибо знал эту историю наизусть и сейчас надеялся, что она поможет ему вернуть расположение адмирала.

– Как же матросам удалось подняться на судно, когда лед разбили? Они же могли упасть в ледяную воду и утонуть…

– Играли в классики, прыгая со льдины на льдину, принц, в общем, справились.

– Чудо из чудес, адмирал. Гениально, другого слова не подберешь. Кормовое весло я могу доверить лишь вам!

Дорек вышел из кубрика, высоко подняв голову. А Тибо, прижав нос к квадратикам окна, наблюдал за морем. Барашки превратились в бурлящую пену, и Тибо стал опасаться, что из его замысла ничего не выйдет. Идея передать управление адмиралу не так уж хороша: если шлюпка пристанет неудачно или, что еще хуже, адмирал почувствует, что не справился, настроение у него будет хуже некуда.

Но Альбер Дорек не посрамил своей репутации. Облаченный в парадный мундир, он правил шлюпкой одной рукой, лавируя среди судов, словно рыба среди кораллов, и блестяще пристал к берегу. Адмирал вернулся с наилучшими пожеланиями от короля, который приглашал принца Тибо на вечеринку послов, гостей «со всех концов света».

За Тибо прислали королевскую яхту. Шелковая обивка цвета фуксии и фигура полногрудой сирены на носу вполне в местном вкусе. В Негодии любили танцевать, но не любили угощать. Обводили всех вокруг пальца, а потому предпочитали доверчивых. Когда принц впервые покидал свое королевство, отец дал ему совет, который подходил в первую очередь для Негодии: «Веселись, но ухо держи востро».

Вечеринка началась отлично. Адмирал сразу повстречал товарища по Морской школе, который получил высокий чин в королевском флоте, и тот поспешил к нему с распростертыми объятиями, позабыв всякое высокомерие. Принц Тибо раскланивался направо и налево, на Эму со всех сторон сыпались комплименты. Они поспешили во внутренний двор, предназначенный для танцев, как только услышали, что скрипачи настраивают инструменты. Оркестр расположился под аркой, увитой глицинией с пьянящим ароматом.

Принц Тибо и Эма за прошедшее время успели признаться себе, что неравнодушны друг к другу, но вслух признаниями не обменивались. На шхуне соблюдали дистанцию, обязательную для принца и безродной беглянки. Однако на балу положено танцевать, поэтому они танцевали и танцевали. Щека Эмы прикасалась к плечу Тибо. Пестрый веер мира сложился, вся вселенная уместилась в пространстве между ними. Больше не нужно бороздить моря и осваивать тропики. Издалека доносилась музыка, и они, как сомнамбулы, скользили между танцорами. Не замечая маленького темноволосого человечка, который прислонился к арке и не сводил с них глаз. Человечек пил коктейль с алыми вишенками и забавным зонтиком над бокалом, но смотрел сурово. Тонкие усики над узким ртом придавали его лицу жесткое выражение.

С высокой сторожевой башни запустили фейерверк, танцы прервались. В Негодии не бывало праздников без представлений. Гостей пригласили в шатер, раскинутый в саду. Ночь благоухала духами и влажной землей. Сгустились тучи, обещая грозу. Эма и Тибо неохотно последовали за веселой толпой. Внезапно Эма остановилась. Она ощутила кожей нежеланное страшное присутствие. И в испуге обернулась. Среди множества лиц мгновенно различила невысокого человечка. Он стоял вдалеке, приветственно подняв бокал. Губы под черными усиками сложились в злобную усмешку.

Эма задохнулась, горло ей будто сдавили тисками. Тиски не разжимались в течение всего спектакля огнедышащих марионеток. Усатый человечек сидел прямо позади нее. Жар от огня, невыносимая духота в шатре, гнетущий ужас. Эме все труднее было дышать. Встревоженный Тибо ослабил ей корсаж.

Спектакль закончился громом аплодисментов и грохотом грозы. Гости побежали во внутренний дворик, над которым натянули парусину, чтобы танцующим не мешал дождь. Кто-то жаловался, кто-то смеялся, кто-то упал, поскользнувшись на траве. Те, кто берег свои наряды, пережидали ливень под навесом. Человечек не стал ждать. Он шел следом за Эмой, чуть ли не наступал ей на пятки.

Как только Эма и Тибо вошли во дворик, человечек вдруг преградил им путь. Рот его растянулся в улыбке, лицо покрылось морщинками и стало похоже на грецкий орех.

– Синьоррина Эхея… Наконец-то. Какой прриятный сюррпрриз. Какая рррадость.

Умноженный звук «р» покатился, будто камешки осыпи в горах. Взгляд вонзился буравчиком. Эма гордо вскинула голову, хотя почувствовала: ноги ее не держат. И все-таки протянула человечку вспотевшую руку.

– Этот танец мой, синьорина! Вы не можете мне отказать!

Он уже схватил ее за руку, повлек за собой против воли. Тысячи ледяных иголок вонзились в кожу Эмы, проникли в кровь, забрали жизненную силу. Она танцевала как тряпичная кукла. Со стороны их танец выглядел странно: Эма, на голову выше партнера, клонилась, словно вот-вот упадет, не попадала в такт, стараясь отодвинуться как можно дальше.