Мастер крушений

– Синьорина Эма не имеет права обручаться с первым встречным принцем.

– Вот как? Неужели? И почему же?

– Она моя собственность.

– Подумать только! Собственность…

– У меня есть бумага, в ней написано черным по белому, что я заплатил за нее, так что она моя собственность.

– Вы что-то перепутали, речь ведь не о паре галош, господин дель Пуэнте. Согласны со мной, адмирал?

Адмирал не ответил, оторопев.

– Лично я, – продолжал принц Тибо, – будь я женщиной, не остановил бы на вас свой выбор.

– Будь вы женщиной, я бы тоже не обратил на вас внимания!

Малаке возвысил голос, гости стали оборачиваться. Обернулся и камердинер и тут же заскользил к ним, небрежно помахивая руками в перчатках.

– Какое-то недоразумение? Нужна помощь?

Адмирал собирался сменить тему и выразить почтение королевской семье, но принц Тибо заговорил первым:

– Именно, господин камердинер, вы как нельзя вовремя. Я был бы благодарен, если бы вы немедленно отвезли нас на шхуну.

– Но, ваше высочество, вечер только начался. Впереди вас ожидают невиданные развлечения!

– Мне очень жаль, но моя невеста плохо себя почувствовала и хочет посоветоваться с нашим судовым врачом.

– Невеста, принц?.. – повторил камердинер, обратив вопросительный взгляд к адмиралу.

– Да, так и есть. Как бы это сказать? Невеста чувствует себя лучше на корабле, – подтвердил адмирал со смущенным видом. – У себя в каюте, – прибавил он для большего правдоподобия.

– Но… В Негодии ничего не слышали о готовящемся браке. Король будет весьма огорчен, если узнает, что ваше приглашение не пришло к нему вовремя.

– Нет-нет, у его величества не будет повода для огорчений, помолвка состоялась в открытом море.

– Она незаконна, – прошипел дель Пуэнте. – Я ее опротестую.

– Расскажите камердинеру, по какой причине вы это сделаете, – обратился к нему принц Тибо. – Не уверен, что он сочтет ее уважительной.

Малаке промолчал. Негодия, поддерживая отношения с Вилладевой, делала вид, что понятия не имеет о том, что там творится. Объявить публично, что в Вилладеве существует рабство, было равносильно признанию в постыдной болезни со сцены перед собравшейся публикой. Малаке лишился бы своего поста, скажи он об этом. Принц Тибо внимательно смотрел на чернявого человечка: тот позеленел от ярости, но ничего не ответил.

– Вот и хорошо, – сказал Тибо. – Все уладилось. Господин камердинер, прошу вас, отправьте нас на «Изабеллу».

– До встречи, – прошипел Малаке. – Я бы даже сказал, до скорой встречи! Вы обо мне еще услышите.

– Вряд ли, – уронил принц Тибо и отвернулся.

Малаке сказал что-то Эме на языке Вилладевы, и она, как ни старалась держаться, вздрогнула. Тибо обнял ее за талию и привлек к себе. Гости, перешептываясь, расступились перед ними.

Потрясенный до глубины души адмирал следовал за принцем и его спутницей. Всю обратную дорогу он молчал, нахмурившись. А на борту «Изабеллы» вежливо отослал Эму, стукнув ребром ладони по колену:

– Освободи палубу, юнга! У меня разговор к твоему женишку!

Со стороны могло показаться, что Дорек пьян, но пошатывался он, следуя за принцем в кубрик, от благородного негодования. В кубрике несчастный Дорек взвыл:

– Помолвка в открытом море! Посреди моря – помолвка! Что делать, ваше высочество?! Вы объявили публично о своей помолвке и тем самым…

– Успокойтесь, Дорек. Все проще, чем вам кажется.

– Проще?! Куда же еще проще, принц?!

– Раз объявил, будет помолвка.

– Помолвка?!!

– Да. Если Эма согласна, конечно.

Адмирал захлебнулся от гнева.

– Прошу, адмирал, выслушайте меня внимательно: я или женюсь на Эме, или умру без потомства. Подумайте о будущем королевства. Вы хорошо меня поняли?

Трудно было не понять Тибо. Если он не оставит потомства, трон займет младшая ветвь – единокровный брат принца Жакар. И Королевство Краеугольного Камня изменится до неузнаваемости. Единодушие, равновесие, драгоценный нейтралитет – куда все это сгинет?! Губы адмирала вытянулись в нитку, он будто постарел на десять лет.

– Можете идти, адмирал.

Дорек прикрыл глаза. Они были полны слез. Сгорбившись, он направился к двери.

– Альбер! – окликнул его принц.

Адмирал вздрогнул: только Гвендолен, его жена, и король Альберик, его повелитель, называли его по имени.

– Я вырос, Альбер, и уже не гожусь в подопечные, – мягко сказал Тибо. – Даже мой отец поймет, что вы тут ничего не могли поделать.

15

Запахи с нижней палубы были так сильны, что принц Тибо чувствовал их в кубрике. Врач и фельдшер варили в камбузе мази и снадобья из смолы, масел, трав и зерен, которые помогали не всегда, зато всегда благоухали. Эма, очевидно, осталась в лазарете одна. Принц решил немедленно воспользоваться случаем. На судне почти невозможно поговорить с глазу на глаз, а уж сделать предложение руки и сердца наедине тем более. Конечно, он нервничал. Внутренний зловредный голос твердил, что Эма танцевала с ним из вежливости, точнее по необходимости, потому что он мог высадить ее в любом порту, а не везти в свою дальнюю северную страну. Но отступать он не собирался. Избавить его от мрака неизвестности мог только вопрос, заданный вслух при свете дня.